Кан задумался. Идея Элены звучала вполне разумно, да и злость поутихла. Вздохнув, он ответил:

— Хорошо. Я объявлю всем, что у тебя есть право свободного прохода. С одним условием — добываешь для нас информацию об Императоре и Имперском Дворе и не лезешь в мои дела.

– Я согласна! — слишком быстро ответила Элена.

— И запомни, что бы ты не видела — сны, видения, это не имеет значения. Ты мне не друг, ты — лишь помеха на моём пути, и я мечтаю, чтобы ты исчезла. Всё понятно?

Элена молча кивнула.

Иль Кан вышел из комнаты Элены, громко хлопнув дверью, и девушка быстро легла в кровать.

«Уверен, что я послушаюсь тебя? Нет, Иль Кан, я хочу сохранить жизнь себе и отряду, и я сделаю всё, чтобы разрушить действие Глаза Тьмы. И уж точно не перестану искать информацию об одержимости, даже не надейся остановить меня. Ты пытался спасти меня, пусть это был сон. Теперь я должна спасти тебя, Нэта. Спасти весь отряд», — с такими мыслями Элена лежала без сна, глядя в потолок, но, в итоге, усталость перевесила и ей удалось задремать.

Тем временем Кан был в замешательстве. Он ходил по комнате как загнанный зверь. Охрана отряда и правда показалась ему слишком слабой для такого ценного и могущественного человека, как Следопыт, но влияние демонической сущности и жажда крови в тот момент ослепили его полностью.

Кан понимал, что он совершил большую ошибку. Если уже простые граждане воспринимают отряд Мрачного Леса, не как силу, способную противостоять Императору, а как свору одичавших жестоких воинов, убивающих всех без разбора, то у него будут серьезные проблемы с поиском новых добровольцев. А значит, план по захвату Имперского Двора так и останется лишь планом, из-за численного преимущества врага.

Да ещё и Элена. Как они могли видеть одинаковый сон? Почему лишь она видит демона? Она смогла проникнуть в его сознание и почувствовать то, что чувствует он? Да кто она такая? Как может быть, что Каррина так много знает об одержимости, но при этом, она ни разу не упомянула, что это Глаз Тьмы, и до сих пор не нашла способ избавить его от страданий. Она не раз становилась свидетелем болезненных приступов возлюбленного, но и пальцем не пошевелила, чтобы как-то облегчить боль Нэта. А что, если Элена, и правда, тот человек, кто сможет спасти его? Кан задумался… Может, поэтому он и пытался её защитить в том странном сне?

Главы 11–15

Глава 11

— Элена! — крикнула Ханн в след удаляющей в глубь леса девушке и побежала за ней.

— Я не забуду, Ханн, правда! Тебе нельзя покидать крепость после темноты, лучше вернись обратно! — с беспокойством сказала она подруге, не желая, чтобы та влипла в неприятности.

С момента соглашения с Каном прошло несколько дней. Он снова стал пропадать в лесу, избегая Элену, а вылазки в ночь уже превратились в привычное дело для девушки.

— Ты моя единственная надежда, — взмолилась Ханн, — мне очень нужен трактат!

— Ханн, я постараюсь, но не уверена, что таверна то место, где можно узнать про старый учебник.

– Это не просто учебник, это ценный трактат, который хранился в моей семье ещё до моего рождения. Там представлена полная информация от сотворения мира до объяснения необъяснимого. Ты единственная, кто может выйти за пределы леса, без страха быть пойманной!

— Это до поры до времени, — возразила Элена. — Хотя ты права, меня уже принимают там за свою, и ещё никто не пытался сдать в Имперский Двор.

— Я верю в тебя, Элена, помоги мне найти трактат, в нём крайне важная для нас информация!

— Ханн, зачем нам в лесу трактат о сотворении мира и единения вселенной?

— Заметки! — с горящими глазами произнесла Ханнала, — заметки на полях!

— Погоди…то есть ты просишь меня опросить местный сброд, не видели ли они древнюю рукопись, принадлежавшую семье моей подруги, за голову которой Имперский Двор даст неплохую сумму, потому что она захотела почитать заметки на полях?

— Элен, это и правда важно, — обиделась Ханн. — Эти заметки — наброски по увеличению скорости и точности стрел.

– Ага, в трактате о создании вселенной?

– Мне было скучно на теоретических занятиях. В Имперском Дворе были занудные учителя, но, как дочь Главного Телохранителя Джаара, я была обязана посещать всё, что только можно. Все эти философские рассуждения навевали на меня лишь сон, и, чтобы дожить до конца уроков, я думала, как можно усовершенствовать различное оружие. В результате я не помню, как появился первый человек, но помню, что, используя те заметки, я могу выпускать одновременно несколько стрел, и они прилетят точно в цель.