Шрифт:
– Но вы боитесь, что вас узнают.
Я показываю на ее лицо. Что ее ждет, если вдруг кто-то узнает в ней дочь Антве? Прошло много времени. Все имеет свойство меняться. Женщины имеют на это прав больше, чем все остальные. Но Минаре говорит, что все дело в памяти. Некоторые семьи не способны забыть нанесенную обиду даже спустя столетия.
– Подозреваю, что это ловушка. Уж больно все одно к одному.
Зачем кому-то выманивать меня? Я и не знаю там никого. Если только советник не ведет свою собственную игру отличную от планов и просьб Хорругариса.
– Быстрее!
– Вэлиан!
Драконница не поспевает за мной, награждая меня своей спокойной и мягкой силой одним взмахом изящных пальцев.
– Поторопи меня!
Я даже удивиться этому не успеваю, бросая в нее заклинание легкой поступи. Мы достигаем ворот, но они закрыты и стражи отказываются пустить нас вот так просто.
– Запрещено! – шаркис отпихивает сначала меня, а потом и Минаре. – Пошли прочь, бродяжки!
– Убери руки, раб!
Минаре не хватило надолго. Слава Богам она не стала отбрасывать капюшон, воспользовавшись лишь властными интонациями.
– Что случилось? Город был открыт на днях!
Я лгу. В городе я не была с тех самых пор, как притащила Рэндалла на рынок, но этого дракону знать совсем не обязательно.
– Мы хотели попасть на праздник!
Я киваю в сторону белых и красных лепестков, уже втоптанных в желтую пыль и плитку мостовой. Цвета для встречи выбрали очень красивые прямо, как для свадебной процессии! Эти все знаки ужас как не нравятся мне. Да я считаю, что это недобрые знаки судьбы.
– На город напали.
– Кто?!
– Фаэдир! Будь проклят тот день, когда боги наделили этих собак крыльями!
Я не улыбаюсь тому, что могло рассмешить меня раннее. Сфайрат может быть смертельно ранен и только поэтому харра пропала с моей руки.
– Что заставило их прийти сюда? В самое сердце земель драконов?!
Минаре сует рассерженному стражнику золотые монеты, в то время как я пытаюсь заговорить ему зубы, отвести глаза и просто открыть калитку.
– Говорят, что им нужна была какая-то дева!
Стражник фыркает, а потом свистит кому-то наверху. Внутри ворот щелкает какой-то механизм.
– Что за дева?
– Не знаю, – резко бросает усач, – но только наши гости пришли одни и женщин среди них не было.
Из рук Минаре все сыплются и сыплются золотые кругляши размером с экель[1], но стражнику достаточно и этого. Он становится все сговорчивее, его взгляд все маслянистее и добрее. Это они не хотели пускать меня в центр только потому, что я одета в какое-то не такое платье!
– Чем все закончилось?
Я хочу попасть в город и делаю это стоит только калитке приоткрыться и образовать достаточную щель для того, чтобы я смогла протиснуться в нее.
– Вэлиан!
Первые улицы пусты. Нижний город наполняют редкие жители, бродячие собаки с плетенными ремешками и разноцветными хвостами. Самый гул и шум нас ждет впереди. Слышен грохот и даже скрип, но в основном гневные и восторженные крики.
– Среди защитников города есть павшие!..
Хорошее объяснение. Я прибавляю шагу, врываясь на площадь и врезаясь в плотную толпу людей.
– Дайте пройти!
– Уже не на что смотреть!
– Как не на что? А как же прекрасные асиды?
Асиды – это ведь драконицы из высших и наиболее сильных драконов?! Я все же прорываюсь к центру и вижу толпу драконов, окруженных женщинами в блестящих на солнце платьях. Не могу сказать, что их наряды куда скромнее тех за которые мне пенял Сфайрат. Оголенные плечи, руки, а кое-где и ноги выглядывают из-под светлых, сверкающих на солнце платьев. Не это беспокоит меня, а кольцо стражников, удерживающих ликующую толпу. В воздухе пахнет дымом, железом, жженными перьями и гончарными мастерскими. Последний запах идет от превратившихся в руины глиняных домов.
– Фэйт!
Я вижу его, но он меня не слышит, уходя в сопровождении женщины. Она оборачивается на мгновение, чтобы поправить накинутый на ее плечи черный камзол, который я сама поправляла, отправляя Сфайрата в дорогу. Ее лицо откуда-то знакомо мне, но вот только я не могу вспомнить, где же видела эту драконницу. Точно не в Хорругарисе. Оно тронуто загаром и заключено в ворох кудрей и блестящих в волосах украшений Она отдает приблизившемуся слуге какой-то черпак, удаляясь по длинной и такой слепящей глаза своей белизной лестнице.