— Леди Лели! Смилуйтесь над верным своим лекарем! Дозвольте занять хоть самую дальнюю каморку! Иначе я однажды замерзну где-нибудь между Браском и Кущами!

Я удивилась. Кущи?! Какие еще Кущи? Насколько я помню, имение Роксидиона носило название Чернотоп.

— Я переименовал, — отмахнулся Рокси. — В планах было создание настоящих волшебных садов. Там такая замечательная почва именно для фруктовых садов. Но это все потом. Весной. Когда одна капризная леди ответит на мои чувства, согласится стать моей женой и хозяйкой в моем доме. Леди Лели, так вы дадите мне разрешение провести эту зиму в вашем доме? Вам и Артуру нужно постоянное наблюдение мага — целителя. И отсюда всего пара шагов до Школы. И Артуру нужно постоянно заниматься развитием своего Дара.

Почему-то меня царапнула фраза о капризной леди. Я что — ревную?

— Хорошо, так и быть, — согласилась я, понимая: ревность — ревностью, но нам и правда нужно какое-то время побыть под наблюдением. Этот хитрый жук, который Дион, и в самом деле оказался сильным целителем. А молчал — потому что не было повода. А еще он теперь занимается в Школе с группой одаренных воздушников и группой будущих лекарей. Преподает, так сказать.

И вообще: он вернулся в свое имение лишь прошлой осенью, закопался с делами, приводя все в порядок, и еще не успел влиться в местное общество.

— У меня только одно условие, лорд Роксидион, — добавила я, видя, как заблестели серые нахальные глазки. — Чтобы в мой дом вы свою капризную леди не приводили. Мне сейчас и своих капризов хватает. Вы что-то сказали?

Лорд Роксидион поднялся с колен, отряхнул брюки, широко улыбнулся и приложился к ручке. После чего подхватил на руки Артура, повернулся, и, насвистывая, отправился в приготовленную для него комнату. Слава Светлейшей — хоть у этого не оказалось преданного слуги. А то бы мне пришлось срочно пристраивать к дому еще одно крыло.

— Уж прости меня, Лелюшка, — ворчливо сказала моя любимая нянюшка, — Ты у меня девочка умная. Но иногда ты такая дура!

По эмоциональной связи до меня докатилась волна добродушного осуждения. Да, теперь у меня со всеми моими близкими людьми установилась вот такая связь.

Уж не знаю пока, как именно она называется: ментальная, эмпатическая, эмоциональная… С кем-то сильнее, с кем-то слабее, но я чувствовала каждого так, как любой человек ощущает себя. Лорд Андре, которого я никак не приучусь называть дедушкой (какой он дедушка, если выглядит ровесником моему батюшке), убеждал меня, что это временно. До тех пор, пока я не освоюсь с проснувшимся Даром эмпата и не научусь закрываться. Именно поэтому в мой дом так легко прокрались два весьма неслабых мага и окопались, кажется, навечно. До весны — уж точно.

Мой бывший муж покинул Браск через два дня после нашего развода. Об этом сказал мне батюшка, когда заехал проведать нас. Лорд Андре, присутствовавший при нашей встрече, добавил, что имение он выкупил полностью, и теперь там полным ходом идут восстановительные работы. И нет, те комнаты, что я успела отремонтировать, никто трогать не собирается. Сейф с архивом Тарских переместили в дальний угол библиотечного хранилища и прикрыли магией. Его откроют, когда — и если — Артур захочет узнать о своих родственниках все. Камень Провидения все так же прячется в зарослях водных растений. И что удивительно: аквария становится все прекрасней. Растения зеленей — а некоторые даже пытаются цвести, хотя обычно в замкнутом пространстве такое случается так редко, что об этом никто не подозревает. А рыбки — удивительно жизнестойки и роскошны. За всеми этими безобразиями внимательно наблюдает управляющий Г ери.

— Гери доволен, что не лишился места работы, — по секрету сообщил мне Роксидион. — У него такие планы по поводу хозяйства — у-у-у! Думаю, что зеркальные карпы — самое малое, что сможет извлечь оттуда ваш дедушка.

А дедушка, то бишь, лорд Андре, увлеченно гонял свою паству: преподавателей и учеников Школы Одаренных. Артур, который оправился быстрей меня, два раза в неделю отправлялся с дедом в Школу и возвращался оттуда таким счастливым, что мне становилось завидно. Меня в люди пока так и не выпускали.

Еще они сдружились с моим батюшкой, и по выходным в нашем доме царит бедлам.

За обеденным столом собираются обе семьи: родительская и моя. Сестры пытаются строить глазки Роксидиону, а он, кажется, всерьез увлечен той самой капризной леди, и вовсе не замечает их потуг. Мне смешно и немного грустно: если днем я еще отвлекаюсь на самые разные события, то по ночам возвращаюсь в те дни из детства. Бегаю по парку об руку с сероглазым мальчишкой, кружусь с ним на каруселях, взлетаю под небеса, ощущаю его губы на своих губах и просыпаюсь с мокрыми щеками. Долго лежу без сна, глядя, как в камине играет юркий живой огонек: лорд Андре каким-то образом приманил крошечную саламандру. Мне немножко завидно: я так не умею. Я могу разве что вышить эту самую саламандру прозрачным красно-оранжевым бисером, и она даже будет переливаться всеми цветами живого огня, но все равно — останется лишь картиной. Мне бы толику магии, чтобы эта верткая ящерка ожила, стекла в мою ладонь, согрела… Я бы подарила её Роксидиону — чтобы… стоп. А ведь это мысль! Скоро день перелома зимы, новогодье. Что я могу подарить другу, чье сердце занято? Подарить так, чтобы не посягнуть на его чувства и не показать своих?

Я посмотрела в зеркальце. Вздохнула. Вот ты и призналась сама себе, что твое сердце тоже не свободно, Лели. Наверное, чувства так и жили все эти двадцать лет, с той самой — первой, и можно сказать, единственной — встречи, укрытые таким плотным коконом… Нет, об этом думать тоже не надо. Было — и было. Теперь все стало другим. Так, что там у меня в запасах имеется? Рубины, бисер, тонкая серебряная и золотая проволока, черно-красные гранаты, и оранжево — розовый кварц.

Рассвет застал меня спящей в кресле у камина, а на специальной подушечке лежала вспыхивающая красными огоньками ящерка — обручье.