Белесая песчинка упала на песчаную поверхность катакомб Подземного города, и я тут же сорвалась с места, позабыв о мучающей тело боли, надеясь, что гены феи помогут мне скорее прийти в себя.

Ах, Грапо, вот же старый плут! Убедил, что не имеет к стилету Молоха никакого отношения и не забыл всучить «подарок» с маячком! Нутром чую: именно он сделал то самое оружие, которым пользуется преданный ведьмаку заргай! Не удивлюсь, что мастер Грапо сам вызывал слугу ведьмака, когда мы покинули его лавку!

Ну ничего, мы с тобой еще поквитаемся! Дай только ноги унести из этого негостеприимного места! И запылает твоя лавка одним неприметным днем, да так, что ничего от нее не останется, помяни мое слово, Грапо!

Вдалеке что-то лязгнуло. Я замерла и осторожно прижалась к холодным стенам подземелья, боясь лишний раз вздохнуть. Звук был странным: он смутно напоминал тот, что предшествовал моему падению. Именно так оборотень отрывал голову автомату. Может, ребята спустились за мной следом?

Я медленно пошла вперед, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Темнота надежно скрывала меня от посторонних глаз. Я надеялась, что зелье Яны не даст сбоев и позволит мне обойтись без помощи респиратора.

Раздался грохот. Остатки автомата приземлились в метре от меня, подняв целый ворох подземной пыли. Я не выдержала и чихнула несколько раз. Принялась тереть глаза, а когда закончила, — передо мной уже стояло существо, которое феи видят в своих самых страшных снах.

Когда-то оно было эльфом. Заостренные уши, аристократичные черты лица, поседевшие волосы и даже дорого сшитый костюм указывали на принадлежность этого тела именно к этой породе существ. Только мне от этой информации было ни холодно, ни жарко. Важно, кто поселился внутри представителя высшей расы. А судя по закатившимся глазам — там демон, который по всем традициям его народа должен хотеть только одного: выпить жизнь из феи, если такая окажется на его пути.

Тяжелая ладонь опустилась мне на плечо. Ужас парализовал меня, не давая пошевелиться. Белесые зрачки приблизились, существо с трудом вдохнуло мой запах, и я ощутила, как мои ноги задрожали, словно я вновь отвечала на тринадцатый билет декану института.

— По-мо-ги… мне-е-е… сест-ра… — в этом голосе нет эмоций, но то, с какими трудом демон выдавливает из себя слова, говорит о многом. — Отпусти-и-и… м-е-е-ня-я… до-о-мо-о-й…

Где-то внутри меня застрял смех. Он хотел выбраться наружу, оповестить весь мир о том, что он родился, но у него ничего не вышло. Как и не выйдет у меня помочь ему по одной простой причине: какая я демону сестра?!

Пальцы одержимого сильнее впиваются в одежду. Вместе с болью приходит прозрение: демон просто так от меня не отстанет, надо что-то делать.

Перед глазами вновь раскрывается цветок. Он красив и приятен взгляду, но эта его сторона обманчива. Бутон цветка сомкнут, но стенки его прозрачны, и я вижу, как готовы ринуться наружу его языки, жаждущие плоти так же сильно, как и я. Мне не нужно касаться цветка, молить его и ждать, когда наступит подходящее время. Я говорю ему одно только слово, и стенки раскрываются, выпуская на волю голодные длинные отростки, что вмиг оплетают ожидающего этого демона.

Одержимый не сопротивляется. Его хватка ослабевает, и демон начинает падать, словно потерявший равновесие мешок из-под картошки. Я успеваю перехватить ладонь одержимого и удержать его от соприкосновения с землей, пока цветок расправляется с жизненными силами неудачливого эльфа

— Спа-а-аси-и-ибо-о… се-е-е-стра-а-а…

В этих словах теплота. В глазах одержимого больше нет дыхания темных сил. Демон сбежал к себе в родной мир, а тело резко становится ничем. Секунда, — и на небольшой горке праха лежит одежда сына высшей расы, как памятник на безымянной могиле неизвестного мне эльфа.

*

Ноги идут сами по себе. Я бреду на автопилоте, потому что движение — жизнь. В прямом и переносном смысле этого слова. Не буду шевелиться — меня догонят автоматы, и тогда придется общаться с ведьмаком, а позже — с его хозяином. А второй встречи с демоном я не переживу. Мне первой хватило с лихвой!

В голове пустота, и она мне приятна. Я хочу забыться безмятежным сном и стереть из памяти тот день, когда из феи с необычными способностями я стала совершенно иной.

Чужой среди своих.

Неведомой зверушкой, появившейся на свет… по чьей-то злой воле?

Меня вырастила Крапива Едкая. Она занималась моим воспитанием по воле самой Королевы фей. Матери я не знала. Няня рассказывала мне, что моя она не пережила роды. В доме был портрет моей покойной мамы, и помню, как я часами на него смотрела, мечтая, что буду такой же красивой, как она, и обязательно увижу появление на свет своего ребенка. Только теперь я сомневаюсь, что рассказанная Крапивой Едкой история имеет под собой хотя бы крупицу правды. И я не лабораторный мутант, выведенный по темному замыслу Королевы.