Инвиктий принял нас по очереди, вначале пригласив меня.

— Я рад, что так вышло, — сказал он просто. — Эта история не давала мне покоя, завершить её следовало давно.

— Вашему Величеству я обязан своей свободой, — ответил я. — благодарность моя безмерна.

Он задумчиво качнул головой.

— Моя заслуга невелика. Аелия, пожалуй, тяготился тем, что делал с тобой. Думаю, он ждал лишь повода.

Я тему предпочёл не развивать, лишь поклонился, вызвав на выразительном лице короля ещё одну улыбку, пожалуй, чуть лукавую. Предложив мне запросто бывать при дворе и подарив браслет-оберег с собственными родовыми знаками, он меня отпустил.

Охотник задержался в кабинете, где принимал король, не дольше моего и вышел смущённый взволнованный и со шкатулкой в дрожащих ладонях, один вид которой заставил меня затрепетать от страха. Впрочем, внутри оказались превосходные женские украшения: Инвиктий мудро предвидел будущее и сделал подарок, который смело можно было расценить как свадебный.

Час спустя драконы улетали. Глядя им вслед из безопасного тёмного угла зала, и вытирая время от времени слёзы: нет, не грусти, а ослепления уходящим днём я знал, что вот именно теперь перевернётся главная страница моей жизни. Пришла пора действовать.

— Ты всё собрал? — спросил я охотника.

— Да и нечего особо.

— Отлично. Тогда жди меня здесь.

Я бросился бегом, потому что терпеть уже не мог. Запах. Я искал его и не находил, драконы наследили так заметно, а я ведь даже не знал где её комнаты, но потом уловил слабый отзвук, пошёл по нему как по ниточке и нашёл Рею в довольно неожиданном месте — почти пустой кладовой. Я схватил её на руки и понёс прочь. Она вырывалась и что-то говорила, но я не слушал, спросил прямо:

— Ты меня любишь?

Она затихла, испуганно вглядываясь в моё лицо, что трудно было делать в полумраке коридора. Говорить и не требовался, я ведь знал мою Рею.

— Вот видишь, всё остальное не имеет значения. Мы уходим отсюда навсегда. Мы потеряли бездну времени и более я не упущу ни дня из тех, что нам предоставлены судьбой. Да, я тебя тоже люблю, забыл сразу сказать об этом.

Рея ничего не ответила словами, просто положила мне голову на плечо, обняла и затихла. Вот и правильно.

Охотника я нашёл в зале. С Аелией что ли зашёл попрощаться? Я не стремился к этому, но всё же задержался. Дракон смотрел угрюмо, научись он улыбаться, глядишь перестал бы выглядеть таким невзрачным.

— Это — моё! — сказал я ему коротко, как недоразвитому, и повернулся чтобы уходить, но охотник смотрел с укоризной. Я вздохнул, демонстративно закатывая глаза. — Аелия! Поскольку я добрый, а ты несчастный я, может быть, прощу тебя не через сто лет, а всего через девяносто девять, но судьбой заклинаю: в ближайший год на глаза мне не попадайся!

Не знаю, каким словами он ругался вслед, я не хотел минуты лишней задерживаться в этом мрачном месте. Охотник с трудом поспевал следом.

— Замок исчез! — воскликнул он, когда мы, миновав ворота, шагали по каменной тропе.

Я обернулся, чтобы окинуть прощальным взглядом мрачные стены. Для меня он оставался видимым, сохранившим в моей памяти неуничтожаемый след, но теперь судьба, так странно соединившая три наши дороги, обещала пойти правильным путём. Вот и славно. Я велел охотнику не отставать и шагнул в портал.

Вновь увидев замок Аелии, я испытал бурную радость от того, что прилетел сюда по доброй воле, а не в результате принуждения. Иногда мне казалось, что не смогу решиться на этот шаг, но за прошедшее время я сумел вернуть себе многое, что утратил в рабстве, начал жизнь заново, благо вампирское долголетие позволяло. Сделав привольный разворот, я опустился на смотровую площадку, с удовольствием принял человеческий облик.

Я знал, что дверь здесь не запирается, потому вошёл без стеснения и зова. Сам. Дракона нашёл в его любимом зале. Свечи сияли скудно и горел лишь центральный камин. Чужими не пахло, порядком тоже. Он что, так и провёл эти месяцы в полном одиночестве?

Я подошёл совершенно бесшумно, так что заметил он меня, когда я приблизился на предписанное учтивостью расстояние приветствия. Я поклонился. Аелия не ответил, не встал даже, лишь съёжился, теснее вжимаясь в обивку кресла. Испугался что ли? Думал, что я примусь самозабвенно копить семена мести, чтобы посеять новое зло, растравлять дурные чувства? Совсем он меня не знал.

— Привет тебе, Аелия! — сказал я и без приглашения (которого долго пришлось бы дожидаться) плюхнулся в кресло напротив.

Он насторожённо следил за мной, пальцы побелели, сжимаясь в кулаки. Молчал. Пришлось и дальше самому поддерживать учтивый разговор:

— Решил вот тебя навестить. Не возражаешь?

Он на этот раз пошевелился, неопределённо передёрнул плечами. Взгляд был сосредоточенный почти отсутствующий. Перебирал обиды, как снизанные в ожерелье бусины? Ну сколько можно дуться? Больше года прошло с момента нашей последней знаменательной беседы.