Элла делает шаг вперед.

— Но моя сестра…

— Сейчас она моя. Спокойной ночи.

Я закрыл дверь.

Это делает меня ужасным хозяином, но восстановление моих отношений с Эрин намного важнее, чем быть вежливым.

Когда я оборачиваюсь, Эрин стоит у меня за спиной, обхватив себя руками. Боже, я не могу видеть ее такой. Она никогда не выглядела такой измученной, разбитой.

К черту все. Я не позволю матери снова победить.

Внезапно мне становится все равно, что я не ел уже семь часов, и мне очень хочется принять горячий душ. Я хочу, чтобы Эрин была счастлива гораздо больше. Мой собственный комфорт может подождать.

— Иди сюда, милая. Позволь обнять тебя.

Она приближается — медленно, мелкими шажками, нервно сглатывая.

— Я не причиню тебе вреда, — заверяю я ее.

— Может, ты этого и не хочешь.

Она моргает, глядя на меня, и я вижу беспокойство и напряженную надежду на ее лице.

Боже, ей так трудно поверить, что люди не будут гадить на нее. Я мог винить ее отсутствующих родителей — и я отчасти это делаю — но должен винить и себя тоже. Она рискнула и поверила в меня три года назад. И я смыл все ее доверие прочь. Теперь моя проницательная мать использует мою глупость и скептицизм Эрин, чтобы разлучить нас.

Я обхватываю ладонями лицо моей будущей невесты.

— Не причиню. Никогда. Я буду здесь, буду твоим и буду верным. Я обещаю.

Когда я рискую поцеловать ее, она не уклоняется. Скольжение моих губ по ее губам превращается в другое. Потом еще одно. И еще.

Ее тихое хныканье говорит мне, что она шатается, стоя на краю пропасти капитуляции. Я крепче прижимаю ее к себе и шепчу:

— Я люблю тебя, милая. Сильно.

Наконец, Эрин тает и обнимает меня. Слезы текут, когда я медленно укладываю ее, снимаю с нее одежду и уверяю ее своими словами и своим телом, что для меня нет другой женщины, и я никогда больше не позволю никому встать между нами.

Когда я заканчиваю заниматься любовью с Эрин, она прижимается ко мне и всхлипывает, молча показывая, как она смущена и как раскаивается. Я целую ее, снова успокаиваю. Надеюсь, завтра она проснется с твердым намерением, даже счастливым, выйти за меня замуж в субботу. Но я беспокоюсь, что она все еще может быть насторожена, что мы рискуем зайти в тупик.

Я прижимаю ее к себе, пока она не засыпает, но сон ускользает от меня.

Наконец я натягиваю спортивные штаны, хватаю телефон и иду на кухню. Карсон и Элла удалились на ночь. Эхо и Хейс сидят перед моим большим экраном и смотрят футбольный матч. Ее голова покоится на его мускулистом плече. Он обхватил рукой ее миниатюрную фигурку. Язык их тел говорит о многом, и я удивляюсь, почему ни один из них, кажется, не слышит его.

Я хватаю протеиновый батончик, немного молодой морковки и бутылку воды, затем иду в свой кабинет, закрываю дверь и жадно набираю номер матери. Уже больше одиннадцати, и она, наверное, в постели. Мне наплевать.

Она отвечает после первого гудка.

— Уэст. Я рада тебя слышать.

— Брось притворяться. Эрин нет со мной, чтобы услышать это. Да что с тобой такое, черт возьми? Я люблю эту женщину, а ты, похоже, решила лишить меня возможности снова жениться на ней. Почему? Потому что ты ее не выбирала?

Мириам смеется.

— Ничего подобного. Хотя было бы неплохо, если бы ты посоветовался со мной.

— Зачем мне спрашивать у мамы, на ком я могу жениться?

— Потому что у меня вкус лучше, чем у тебя.

Ее ответ заставляет меня стиснуть зубы.

— Эрин — само совершенство.

— Ты ослеплен похотью. Я думаю, это значит, что она хорошая любовница. И в постели, наверное, тоже творческая натура. Я уверена, что эти девушки из трейлерного парка такие же. Но уверяю тебя, она не идеальна. Даже Оливия Мартин, которую я действительно не люблю, была бы лучшим выбором. По крайней мере, она могла бы что-то привнести в этот брак.

— Я женюсь на Эрин не из-за ее денег или связей.

— Очевидно.

— Это не самое главное.

— Как наивно с твоей стороны так думать. Ты родился в жизни, полной бриллиантов и шампанского. Эрин родом из пенни и пива. Пожалуйста, думай больше и лучше.

— Ты хочешь сказать, что она недостаточно хороша для меня?

— Это, должно быть, очевидно даже для тебя. Тот стол, который она накрыла к обеду, был шуткой, Уэст, и ты это знаешь. Оливии всего тридцать один год, но, если ты хочешь более молодую, более подходящую жену, дочери Джеймса Уоррена только что исполнилось двадцать. Это поможет укрепить голос, который ты упускаешь в Совете директоров. А Блэр очень милая. Посещает Вассара. Она унаследует кучу денег. Женитьба на ней может открыть двери как для тебя, так и для компании. Держу пари, она девственница, так что если тебе нравятся такие вещи…

— Ты отвратительна. То, что я хочу с Эрин, — это брак, а не сделка. И мне больше нечего тебе сказать до свадьбы. Я знаю, что ты проголосуешь за меня завтра, потому что это в твоих собственных финансовых интересах. Дядя Эдди будет только строить планы, чтобы убрать тебя с доски и с его хвоста раз и навсегда. Я не буду… если ты не заставишь меня. В свою очередь, не смей больше говорить с Эрин, пока я не дам разрешения. И мама, это может быть никогда.

Глава 10