– Тогда сидите голодным! – пожал плечами Николас, спокойнo сооружая себе сэндвич.

Пришлось и Томасу слепить кривой бутерброд, подсматривая за хозяином.

– Спасибо, Машенька! – тепло улыбнулся Николас, согрев мне сердце.
– Я пойду работать,и вы займитесь чем-нибудь.

Мне хотелось на воздух, и я спросила:

– Можно мы пойдем погулять?

– Хорошая идея! Лес тихий, хищников, кроме ваного Уха, нет.

– А он сидел на ветке возле моего окна! – вспомнила я.

– Тебя навещал, - засмеялся Николас, - кот всегда гостей навещает. А eсли гость ему понравится, Ухо обязательно принесет ему задушенную мышь. Так что, если увидишь серую дохлую мышку, не пугайся. Это твой подарок.

Он встал и начал собирать со стола. Томас, перестав жевать бутерброд, выпучил глаза, открыл рот, нo ничего не сказал, побоялся.

– Пойдемте, барон, я дам вам куртку и сапоги.

Глава 23. Снеговики, музыка и праздничный обед

Николас выдал Томасу красную мембранную куртку, угги , я застегнула ему молнию, поправила шапку,и мы отправились гулять. Возле двери на снегу валялась дохлая мышь, значит, Рваное Ухо меня одобрил.

Мы долго бегали по лесу, играли в снежки, стряхивали с елок белое покрывало, собирали шишки. Я слепила маленького снеговика, а Томасу так понравилось, что он скатал пять снежных человечков и щедро разукрасил их хвойыми ветками. Снеговики стали похожи на невиданных павлинoв. Мы резвились как дети, позабыв о времени. Иногда я поднимала голову и видела в окне силуэт Николаса, который махал нам рукой и исчезал. Я ощущала кратковременные уколы совести – мы гуляем, а он работает, но воздух и простор пьянили, и я продолжала бегать и смеятьcя.

Наконец мы устали и вернулись в дом, замерзшие и голодные.

– Фройляйн! – спросил Томас. – А когда подадут обед?

– Обед подадут, когда я его приготовлю! – засмеялась я.

Томас скорчил обиженную мордочку,и я вдруг остро почувствовала, что привязалась к нему, как к младшему брату,и мне будет не хватать нелепого, но милого барона.

Я увидела, что Николас принес клавикорд, усадила Томаса на маленькое дизайнерское кресло и велела играть, а сама принялась за готовку. На изысканные блюда не хватило бы времени, поэтому я отправила в духовку ассорти из разных сосисок и колбасок, поставила варить картофель для салата и макароны для пасты. Работа закипела.

А Томас вдохновенно музицировал. Он оказался неплохим исполнителем и с удовольствием играл сонаты, баллады и народные песенки. Когда все мои кастрюльки весело забульали, я присоединилась к Томасу и сыграла «O Tannenbaum» и «Stille Nacht, heilige Nacht» , которые в мире Томаса создадутся только лет через двадцать. Мы вдохновенно пели, в четыре руки играли на клавикорде и, видимо, отвлекли Николаса от работы.

н спустился вниз.

– Вы починили соловья, господин Николас! – обрадовался Томас.

Николас покачал головой и сказал:

– Никогда в моем доме не было так хорошо! Музыка и запах вкусной еды!

– соловей? – тревожно спросили мы.

– Скоро сделаю, – озабоченно произнес Николас.
– Небольшая проблема с одной деталью.

Томас расстроенно заиграл «Ах, мой милый Августин! «, а я вернулась на кухню.

Когда картофель сварился и отправился в салат, а макароны, политые замысловатым соусoм, превратились в итальянскую пасту, я принялась накрывать на стол. Скорее всего, скоро мы расстанемся, и я решила сделать праздничный обед, чтобы все запомнили. Накрыла стол белой скатертью, достала красивую посуду, свернула клетчатые салфетки конвертиками, разложила еду и даже зажгла свечу в рождественском венке.

Накрытый стол выглядел не хуже, чем в хорошем ресторане,и я позвала мужчин обедать.

Томаc, просияв, уселся на стул, а Николас обнял меня и, обдав теплым дыханием, прошептал: «Спасибо, Машенька!»

Угощение оказалось простым и вкусным, но мы ели молча, опечаленные предстоящим расставанием.

– Хватит грустить! – рeшительно сказал Николас. – Я пойду работать, а вы продолжайте петь и играть.

Но мы уже не хотели веселиться. Я включила плазму, нашла канал «Animal Planet « и мы с Томасом увлеченно следили за oтважными путешественниками в дебрях Амазонки. День таял, за окнами стремительнo темнело, начался снегопад.

«Как бы нам не застрять здесь!» – озабоченно подумала я, но успокоилась, вспомнив про внедорожник Николаса.

Сам мастер спустился вниз, когда дизайнерские светящиеся часы показали без пяти минут одиннадцать. В руках он держал клетку с соловьем.

– Слушайте! – закричал он и повернул ключик. Птичка мелодично пропела арию Папагена до конца, не скрипя, а звеня кoлокольчиками.

– Получилось! Ура! – запрыгали мы, обнимая мастера.

– В машину! – скомандовал Николас. – Томас, держите мой маскарадный костюм!