Вопросам и предложениям не было конца.

– Хорошо,- сказала Елена Павловна,- обещаю вам, ребята, к завтрашнему дню всё обдумать, составить план выставки и на пятом уроке вам всё рассказать.

Леночка поговорила с Марьей Дмитриевной. Той очень понравилась эта мысль. Она велела Власьевне давать ребятам всё, что им будет нужно, из школьных кладовых.

Галина Владимировна тоже обещала помогать. Решили заниматься подготовкой к выставке после уроков.

И вот работа закипела.

На что становился похожим класс в эти часы! И глина, и песок, бумага, клей, доски, картон, мох, шишки, тряпочки...

Кто лепил, кто строгал, кто рисовал. Даже Климушка являлся к этому времени и помогал ребятам. Малыши постоянно толпились у двери, заглядывали в класс, расплющив носы о стекло, но их, конечно, испускали.

А с Алешей дело повернулось плохо.

Глаза друга

– Чижик,- сказала Лена, вечером оторвавшись от книги, и почему-то посмотрела строго,- что такое с Алешей?

– С Алешей?..- Таня удивленно взглянула на сестру.- Ах, с Алешей...Девочка нарочно тянула, а в это время силилась вспомнить: что ж такое сделал Алеша?

"Как будто двоек у него нет, шалить - он никогда не шалит; вот разве уронил во время арифметики пенал. Так это нечаянно. А за нечаянное Елена Павловна не сердится".

– Не знаю, Леночка,- протянула Таня жалобно,- а что?

– Эх вы! Называетесь друзья! А ничего не видите. Алеша ведь на себя не похож, какой-то тихий, грустный рисование совсем забросил. Для выставки ничего не делает...

– Правда, правда, а вчера он отказался стенгазету оформлять. Миша очень рассердился...

– Может быть, он болен? Или его обижает кто-нибудь?

Ну, это было несправедливо! И Таня сразу взъерошила хохолок.

– Мы его никогда не обижаем. Ты же знаешь, Леночка, что с тех пор, как ты с нами поговорила, мы его никогда не называем хроменьким, а всегда просто Алеша. А Нюра - даже Алешенька. Разве Сашка позволит его обидеть?

– Опять Сашка!

– Ну, Саша...

Таня окончательно смешалась и замолчала. Леночка по-прежнему смотрела на нее неодобрительно.

– Ах, Чижик, Чижик! Когда вы научитесь быть настоящими друзьями? Вот если бы Алеша схватил двойку, вы бы его и в звене ругали, и в стенгазете про него написали. А что мальчика что-то беспокоит, что он стал на себя не похож, этого вы не замечаете. Вот постарайся-ка осторожно узнать, присмотреться, расспросить; может быть, у него дома что-нибудь случилось, а тогда мне расскажешь.

Таня старалась. Весь следующий день она только и делала, что на уроках поворачивалась к Алеше и внимательно за ним наблюдала. Елене Павловне пришлось три раза постучать карандашиком и строго сказать:

– Богданова, перестань вертеться!

Алеша тоже заметил необычайное внимание девочки. Он покраснел, опустил голову, несколько раз махнул Тане рукой,- дескать, что тебе надо? А потом сконфузился, и всё у него пошло не так,- и кляксу посадил, и тетрадку уронил, и перья рассыпал.

Но Таня продолжала стараться. На переменке она подошла к Алеше вплотную и требовательно, смотря на него, спросила в упор:

– Алешенька, что с тобой?

– А что?
– испугался Алеша.

– Ты какой-то не такой...

– Как не такой?
– Алеша пугался все больше.

– Может быть, ты больной? Покажи-ка язык.

Алеша машинально высунул розовый язык, а потом рассердился.

– Да ну тебя! Что ты ко мне пристала?!

Но Таня не отходила от него и сурово покачивала головой.

– Надо бы тебе пульс пощупать, да я не знаю, где это щупают.

– Отстань, пожалуйста!
– сказал Алеша сердито и пошел из класса, сильнее обычного припадая на левую ногу.

Саша уже давно следил за Таней и сразу же подошел к девочке.

– Ты что это Алешу задираешь?
– спросил он строго.

– Да я вовсе не задираю,- зашептала девочка торопливо и убедительно.Я выясняю.

– Чего еще выясняешь?

– Лена Павловна велела осторожно, чутко выяснить, почему он какой-то не такой: скучный, и рисовать бросил... Она беспокоится...

– А-а,- сказал Саша и посуровел.- Это мы без тебя знаем. Нечего тут выяснять, все ясно. Ничего-то ты не понимаешь. А вот Лена Павловна... она, видишь, какая,- всё замечает.

Таня поймала Леночку в коридоре.