Он появился неожиданно. Крепко сжал её ладонь. Леванна вскрикнула от испуга – не ожидала, что Лерран сможет найти её в нескончаемом беспорядке.

Он дышал тяжело и молчал. Она не стала ни о чём спрашивать, но, отдышавшись, Лерран всё же частично ответил на вопрос, крутившийся в её голове.

– Я упустил их. И да, я знаю эту замечательную парочку.

И всё. Ни извинений, ни объяснений, ни бурных терзаний. Даже досада, казалось, ушла безвозвратно вместе с растворившимися в толпе мужчиной и девушкой.

– Пошли назад, – вздохнула Леванна. – Кажется, мне больше не хочется веселиться.

Лерран машинально положил её ладонь на сгиб своего локтя, но она больше не чувствовала волнения, не воображала себя утончённой властительницей. Куда ей – всего лишь выросшая на грязных дорогах Зеосса проводница, напялившая по случаю яркое платье из чужой, недоступной и далёкой жизни, в которой ей никогда не было места.

Геллан

Он спал мало, проснулся рано. Повернувшись осторожно на здоровый бок, долго смотрел на спящую Дару. Почти невесомо провёл губами по её макушке. Ради таких мгновений, когда нет нужды прятаться даже от самого себя, стоило жить дальше.

Он смотрел на неё так, как хотелось. Открыто, с нежностью, со сладким узлом внутри. Знал: это навсегда. Тот самый единственный случай, когда останавливается навылет пробитое сердце, чтобы не умереть, а жить с новым, неизведанным ранее чувством.

Знал, что никогда не сделает шаг навстречу, хоть и всё время будет рядом. Понимал, что будет носить маску и молчать. Но сейчас, когда его никто не видел, а Дара спала, можно побыть самим собой, открыться, стянуть с лица бездушный слепок и дышать, наслаждаясь каждым вдохом. Не своим – её.

Дара пошевелилась, пробормотала что-то во сне и доверчиво прильнула к нему. Так Сильвэй безотчётно устраивается под боком в поисках тепла. Так пёсоглавы жмутся друг к другу, чтобы не замёрзнуть.

Нужно вставать и заниматься делами. Хлопотать и беспокоиться. Искать проводника и ломать голову, что делать с Ноттой и малышом-кровочмаком. Всё потом: несколько мгновений можно позволить себе побыть настоящим.

Он встал, заботливо укутал Дару в одеяла – пусть спит, нет никаких для неё важных дел. Занялся привычными делами – рутинными, но необходимыми хлопотами, заглянул в фургон, где расположилась Нотта с малышом Гаем.

– Ты должна нам историю, – сказал вместо приветствия и замер под удивительным взглядом ребёнка.

– Другой, – изрёкло дитя и прижмурилось, словно испытывая удовольствие. Гай тянул к нему руки и шевелил пальцами, будто собирая из воздуха что-то, понятное только ему. Невероятно, но хотелось поддаться этим завораживающим движениям. Геллан тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения.

– Ваши кровочмаковские штучки? – спросил у Айбина, а тот криво ухмыльнулся, дёрнув уголком губ.

– Ты не поверишь, но он не приманивает жертву, чтобы сожрать, хотя как раз пытается насытиться.

– Поверю, – заявил твёрдо и раскрыл объятья. Гай, не колеблясь, шагнул в них, доверчиво прижался щекой к Геллановой груди. Слушал, как бьётся его сердце – ресницы подрагивали в такт, а на пухлых губах расцветала счастливая улыбка.

Отстранившись, малыш погладил ладошкой место, где только что было его ухо.

– Настоящий, – издал вердикт ребёнок и приложился рукой к изуродованной щеке. Водил пальцами, словно узоры рисовал. Счастливо смеялся, тёрся носом о Гелланову шею, возился в кольце рук с очень довольным видом.

Нотта следила за Гаем ревнивым взглядом – не могла справиться с собою, поэтому даже не пыталась скрыть чувства. В какой-то момент Геллан в полутьме увидел, как от малыша ко всем присутствующим тянутся почти незаметные светящиеся нити.

Айбин проследил за его взглядом и качнул головой:

– Да. Энергетические каналы. Кровочмаки не всегда пили кровь. Гай голоден, поэтому пытается насытиться по-другому. И этот способ ничуть не хуже наполнит его до краёв. Ему нравится твоя искренность, он с удовольствием подпитывается любовью и ревностью Нотты, ему даже моя язвительность по вкусу сейчас: незнакомые люди – лучшие источники. Думаю, у него не будет недостатка в пище, чтобы расти и развиваться. Без крови, по-настоящему. Так, как это было раньше.

Геллан прижал малыша к себе и подумал: Дара права. Как многого они не знают о своём собственном мире.