Он встал и больше не оглядывался. Не хотел видеть, какими взглядами провожала его эта парочка.

– Ты слышал, Мот? Наша девочка снова отправляется в путь!

– Ах, как бы мне хотелось бросить все дела и тоже понюхать придорожную пыль, услышать, как поёт ветер, почувствовать, как Зеосс врезается в тело и рвёт копытами мышцы!

– Да ты романтик, мой друг! Слышал, они и этого полудохляка с собой решили прихватить.

– Вот и славно, не будет путаться под ногами. И хоронить его не придётся. Хотя доход некий мы потеряем: он привлекал такое количество женщин, что впору было бы прикармливать его за красоту.

Два старых сплетника разговаривали слишком громко и старательно за Геллановой спиной, и он улыбнулся, раскусив их хитрость: они радовались и грустили одновременно и негласно одобряли его непростое решение.

Получить благословение из уст прожжённых пройдох, что давно стали легендой, – это ли не добрый знак? Ершан и Моттий – два великих воина и благородных мстителя, спрятавшихся под видом благодушных тавернщиков – долго смотрели Геллану вслед, но он не обернулся, давая им возможность спокойно начертить охранные знаки.

Дара

Ещё толком не проснувшись, я поняла, что Геллана рядом нет. И не просто нет, а ушёл, бросив меня одну. Это тот, что обещал больше никуда без меня ни шагу. Вот так и верь мужчинам – никакой ответственности.

Я злилась. Понимала, что нельзя вот так буквально придираться к каждому слову и вздоху, но ничего не могла поделать с собой. Он ранен, слаб, и снова отправился куда-то сам, никому ничего не сказав.

Но это Геллан – он не может стать другим. Вокруг возов – оживлённое бурление.

– Готовимся к отъезду, – бодро заявила Росса, заметив меня.

Все чем-то заняты. Росса командовала. Остальные – повиновались её деловому голосу. Не хватало Иранны и Вуга – эти двое отправились закупить травы и порошки. Отсутствовали Алеста и Ренн – ушли на рынок за продуктами. Не видно Нотты, Айбина и маленького Гая. Я сунула нос во второй фургон.

Моё появление не осталось незамеченным. Малыш живо обернулся на звук, и я тут же оказалась в плену его удивительных глаз.

Вы когда-нибудь видели прекрасных младенцев? Тех, что хочется восторженно тискать и целовать? Блаженно улыбаться, глупо сюсюкать и умиляться даже пузырям на очаровательно пухлых губах?

Так вот: маленький Гай бил в голову почище кувалды весом в тонну. А ещё глаза его – засасывают так, что ты забываешь напрочь, зачем, собственно, шёл и чем собирался заниматься. У Айболита тоже взгляд ещё тот, но если с айбиновским магнетизмом можно бороться, то здесь шансы равны нулю.

Мальчишка издал требовательный звук и потянулся ко мне. Айбин, сидящий в углу, хмыкнул. Нотта напряглась.

– Ну, и кто у нас здесь вредина? – неожиданно для самой себя мурлыкнула я и подхватила Гая на руки.

– Небесная, – заявило неземное создание и прочертило пальцем линию на моём лице от лба до подбородка.

– Дара, – поправила его я. – Про Небесную не всем знать надо, понимаешь? Наши-то все в курсе, а чужим лучше не слышать.

– Дара, – послушно повторил ребёнок и улыбнулся.

– Пойдём с народом знакомиться? – спросила я у мальчишки, но посмотрела на Нотту. Та побледнела и замотала головой. – Послушай, Нотта. Мальчишку не спрячешь и как шило в мешке не утаишь. Нам долго идти. Кто уже знает, будут молчать. А для остальных вы – мать и сын. Гай ничем от других детишек не отличается. Почти. Разве что красивый, но здесь и этим никого не удивить. Поэтому нет смысла прятаться. Тем более, скоро сюда все заглянут: мы в путь отправляемся, порядки наводят.

С этими словами я выползла задом из фургона, прижимая малыша к груди.

Он обрадовался солнцу. Хватал холодные лучи руками и смеялся. Всё вокруг замерло на миг.

– Это Гай, сын Нотты, – пояснила я. – Мы вчера её спасли, и теперь она пойдёт вместе с нами.

Кто бы сомневался: никого не удивила моя речь, все старательно покивали и продолжили заниматься своими делами.

– Как я и говорила, – успокоила я бледную певицу. – Видишь, никому дела до нас нет. Все заняты, у всех свои хлопоты, заботы. Так что не заморачивайся. Чем меньше тайн, тем крепче нервы. А ещё если хочешь что-то спрятать, оставь его на самом видном месте.

Нотта ходила за мной по пятам, как привязанная. Боялась за своё сокровище. А мы перезнакомились со всеми, Гай радовался и улыбался – никогда не встречала более солнечного ребёнка. То ли мы такие хорошие, то ли он напрочь не умел ни в ком видеть плохое.

– Учись, Айболит, – тихо сказала я кровочмаку, что тоже негласно приглядывал за нами. – Он радуется каждой минуте, ему всё нравится, он всем доволен.

– Ещё бы, – въедливо хмыкнуло лохматое чудовище, – столько еды вокруг, зачем аппетит портить? Вызывая в окружающих положительные эмоции, Гай насыщается. Его кормили кровью, и я удивлён, что он не катает истерик, требуя привычную пищу.