– Мы бросили Милу! – задыхаясь, бормотала Дара. Оглядывалась, растерянная, но не останавливалась, доверяя ему.

– С ней Иранна и Росса. Они найдут нас, – отвечал уверенно, чтобы не рождать лишние сомнения. Но Дара никогда не поддавалась властным интонациям и слепой вере. Геллан видел по сердито сверкнувшим глазам: готова спорить и возражать. – Верь мне! Они в безопасности. Ведьмы не такие уж и беззащитные существа. А Мила всегда способна найти собственного брата, свою кровь, в любой толпе даже с завязанными глазами.

Они заскочили за угол, прислонились спинами к палатке, где розовощёкая медана торговала сладкими пирожками. Геллан бережно натянул капюшон Даре на голову поглубже, чтобы скрыть лицо. Выдохнул, прикрыл глаза и навёл на себя морок. Возможно, не поможет, но всё же.

Он видел, как замерла девчонка и заворожено протянула руку, словно желая прикоснуться к его лицу. Геллан отвернулся и сделал шаг в сторону.

– Не надо, – попросил глухо, натягивая капюшон и на себя. – Это… не так легко, как кажется. А мне надо удержать морок как можно подольше. Прежде всего, будут искать мужчину с обезображенным лицом. Достаточно весомая примета.

– Ты глупый, – Дара улыбнулась грустно, словно жалея. – Ты весь – одна сплошная примета. Я не видела здесь ни одного золотоволосого мужчину. Да и женщин тоже не встречала.

Он кивнул, соглашаясь.

– А так? – откинул капюшон и склонил перед Небесной голову. Тёмно-каштановые волосы с рыжиной упали на глаза.

– Так лучше, – согласилась Дара и, не удержавшись, хихикнула: – Только теперь ты похож на Ренна.

Геллан удержался, чтобы не поморщиться.

– Пойдём. От толпы можно скрыться только в толпе.

– Может, пора возвращаться? – робко возразила Дара

– И не услышать великих бардов и менестрелей? От праздника Зимы надо брать всё, раз уж попали.

Наверное, к ней нужно было прислушаться, но хотелось хоть немного продлить очарование сегодняшней ночи. Завтра продолжится долгий путь, трудный и выматывающий. Неизвестно, что ждёт впереди, поэтому ему хотелось, чтобы Дара запомнила и вспоминала. Танцы. Рука в руке. Разноцветные фонарики. Огненный столб над головой.

Хорошо, что она ни о чём не спрашивает. Геллан не знал, смог бы ответить на её вопросы прямо, без уклончивости. Для него и так всё очевидно. Давно. А она вряд ли готова услышать правду, которая может напугать или подтолкнуть к неправильным решениям.

Людское море вынесло их к сцене, грубо сколоченной из широких досок. Такие помосты создавали специально для праздников, а потом разбирали на дрова. Запахи в воздухе смешались, но он всё равно ловил дух свежеструганного дерева – смоляной и немного тёрпкий.

Люди волновались и переговаривались, активно жестикулировали и смеялись, разогретые празднеством и нектаром. Геллан придержал Дару за рукав: лучше не заходить глубоко. Когда начнётся представление, потом будет сложно выбраться из живых тисков.

Видно было: все чего-то ждали. На сцену выходили менестрели, похожие на диковинных птиц: яркие одежды, огромные береты и обязательно – инструмент в руках. Пели на разные голоса баллады – старинные и не очень.

Певцов встречали благосклонно, подбадривали криками, подпевали знакомые песни, но Геллан чувствовал напряжение, волнение и разочарованный гул при каждом новом выходе.

– Видимо, мы ничего не пропустили, – сказал он Даре. – Знаменитость ещё не появлялась.

– Интересно, что за птица и почему её так ждут? – в девчонке всегда готов поднять голову дух исследователя и первооткрывателя.

– Как?! Вы не знаете? – живо обернулись две хорошенькие ведьмочки.

– О! Это стоит того, чтобы увидеть!

– О! Это стоит того, чтобы дождаться и услышать! – закатывали они глаза и, перебивая друг друга, захлёбывались словами:

– Бергард надолго запомнит этот праздник Зимы!

– Слышали? Часть пророчества уже сбылось!

– Живородящий столп зажёгся спустя двести три года!

– Поцелованный солнцем и сошедшая с неба появились!

– Пророчество? – у Дары заострился носик от любопытства, и Геллан поспешил увести разговор в другую сторону.

– Так что же за знаменитость нынче пожаловала на праздник?

На них уже оборачивались. Видимо, они тут единственные не знали, кого так нетерпеливо ожидала толпа. Лендра с ядовито-салатными волосами всплеснула руками и как для душевнобольных пояснила:

– Прекраснейший голос Зеосса! Сребловолосая Нотта будет петь сегодня!

Дара хотела ещё что-то спросить, но толпу качнуло, как корабль в море. Ропот рябью пронёсся по людским волнам. Впереди стоящие закричали.

– Нотта! Нотта! – скандировала публика, отбивая ладони в экстазе.