Уверенность, жесткость, сталь в голосе. Это не пустая бравада, скорее похоже на давно выстраданный девиз, краткий спрессованный слоган.

— Но если Прометей умер…

— Истинной смерти нет! — Нэш обрывает на полуслове, — Ты же сам недавно побывал в гостях у Сансары, должен это понимать! Прелесть Системы в том, что никто не стоит над ней. Даже боги не могут умертвить неугодного без права на возрождение!

— Значит, он…

— Мы ждем! Надеемся, готовимся, ищем. Рано или поздно, Прометей воскреснет! Придет, чтобы покарать зарвавшихся выскочек, возомнивших себя владыками мира!

Ярость, гнев и скрытая боль. Похоже, для Августа это не просто слова, не обычная политическая программа, а нечто личное, глубокое. Такая фанатичная убежденность не рождается за один день, к ней ведут бесконечные годы практики.

Он замолкает, уперев разгоряченный взгляд в стену; одновременно начинаю осознавать свою роль в этом театре абсурда.

— Но не хочешь же ты сказать, что «Тей» это…

— Сокращение от «Прометей»! — веско кивает Нэш, — Безумная, маловероятная надежда. Но это лучше, чем жизнь без всякого намека на просвет.

— Погоди-погоди, Август! — восклицаю с внезапно проснувшейся горячностью, — Никакой я не Прометей! И ни разу не избранный! Я не тот, кто вам нужен!

— Откуда ты знаешь? — он припечатывает меня взглядом, изумленно изогнув бровь, — Все косвенный признаки подтверждают… Но — тайна личности нерушима! Никто не знает, кем ты был в прошлой жизни! Только когда вспомнишь — поймешь. И, надеюсь, расскажешь…

Сползаю со стула и пячусь, хотя за мной никто не гонится. Голова беспрестанно мотается в жесте полного отрицания. В мозгу — безмерное удивление и опустошение, как будто произошло нечто страшное. Но ведь ничего же не случилось? Это ведь все — просто сказки? Скорее всего…

— Теперь ты понимаешь, почему я заинтересован помогать, — невесело кривится Август, — Если ты — это он, то долгие поиски окончены. Иначе… что ж, еще одно доброе дело — уже хорошо. В любом случае, единственный способ узнать наверняка — как можно скорее вернуть тебе память!

Останавливаюсь и замираю, начиная понемногу успокаиваться. Что бы там не предстояло, во всяком случае это случится не сейчас, не скоро. Есть время подготовиться… хотя бы морально. К тому же, я уверен, что я — никакой не Прометей! Какие бы там признаки не говорили об обратном.

— Знаешь, Виктор Семенович предупреждал, что ты будешь кормить меня байками, — сдержанно цежу сквозь сжатые зубы.

— Да ну?! — Нэш искренне хохочет, — Вот старый лис! Бьет по всем направлениям!

Он настолько обрадован моей растерянности, что становится как-то не по себе. Впрочем, живой смех делает свое дело — я невольно расслабляюсь, на губах появляется тень ответной улыбки.

— Видишь, Тей, я не могу убедить тебя в своей правоте, так же, как ты не можешь ее опровергнуть, — извиняющим тоном подводит итог собеседник, — Решай сам: можешь мне верить, можешь считать все это выдумками. И знаешь, хоть Доктрина — далеко не идеал, но в ней есть рациональное зерно. Вот тебе совет: суди по делам! Мысли можно навязать, слова могут обмануть; важно лишь то, что мы делаем, а не почему!

Мысленно соглашаюсь, хоть и не высказываю одобрения вслух. Возвращаюсь на свое место, собирая мысли в кулак. Нэш абсолютно спокоен, готов продолжать разговор дальше. В гостиной воцаряется атмосфера гостеприимства и умиротворения, как будто и не кипел только что пафосный спор о богах и титанах!

— Но ведь борьба абсолютно бессмысленна? — спрашиваю усталым голосом, — Мы — такая же часть Системы, как и обычные обыватели. Да и банда Кирка, кстати, тоже. Простые винтики сложного механизма, только выполняем немного другую роль. Как это ни прискорбно, Сопротивление — отстойник, помойка, клоака; мусоросборник для тех, кого не устраивает смирная равномерная однообразная жизнь.

— Дай угадаю: это тебе Виктор Семенович сказал? — качает головой Август, — А ты и поверил, уши развесил. Да, мы — часть Системы, однако это не означает, что мы ничего не можем сделать! Раковая опухоль тоже, знаешь ли, часть организма, что не мешает ей уничтожать своего носителя. Знаешь, что такое «рак»?

Кое-как вспоминаю, а попутно и читаю пояснение Нимфы. Страшная болезнь доисторических времен, когда еще состояние каждого индивида не контролировалось нейросетью.

— Но что мы можем? — никак не уймусь, — Мы под колпаком! Как… как домашние зверьки! Милые, забавные, иногда агрессивные, но совсем не опасные. Каждый наш шаг контролируется, все «секретные» операции вовсе не тайна для Комитета. Сопротивление терпят — до поры до времени. А когда надоест — раздавят быстро и безболезненно!

— Ну, это они так думают.

— Что? Опять вопрос веры?

— Скорее — ракурса. Виктор Семенович смотрит со своей башни, мы — из собственной ямы. Домашние животные тоже разные бывают. Иные так умеют себя поставить, что хозяева ради них на что угодно готовы: пылинки сдувают, на цыпочках ходят, траты не считают. Ну и кто в таком случае слуга, а кто господин?

Вот черт! Опять я ничего не понимаю! Вернее — не могу правильно оценить точки зрения противоборствующих сторон. Вот почему так? Слушаешь Виктора Семеновича — и нет абсолютно никаких сомнений в его правоте! Поговоришь с Нэшем — убеждаешься, что истина, все-таки, на стороне Августа! Но не могут же оба лагеря одновременно быть правы. А одновременно заблуждаться — могут? Эх, свести бы их вместе, да послушать спор умных людей…