– Веревку зубами перегрыз, - важно сообщил я.
– И косяк дверной подрыл сучком каким-то подвернувшимся. Так и вылез.

– Молодец...
– закрутил головой староста.
– Ты за подлодку-то это... извини. Не говори уж никому. А я то сам ни-ни. И ничего мне тут не скучно, зря ты. Мне бы до пенсии годик... а ты не говори никому... я тебя Енисейке как есть представлю-рекомендую, а ты и у ней в любимчики выбьешься. Чего тебе? Мужчина ты способный - вон, кран какой-то держал. С паром...

– Забудьте, Порфирий Викентьевич, эту историю с краном и паром, добром вас прошу. Сами же целее будете. Это не вашего уровня сведенья, вы уж не обижайтесь. А то человечики и вас увезут куда подальше на своей летучей машине.

Староста поёжился.

– Народ-то наш хороводом ходил под тарелкой, когда они прилетали?

– Еще бы!
– Староста видимо обрадовался перемене темы.
– У нас никак без этого. Мы за Прогресс и Эволюцию, ты же знаешь...

– А как же...
– важно подтвердил я.

– Ты вот что...
– вдруг засуетился начальник.
– Ты же отсутствовал... У нас изменения. Кота, во-первых, в дом не тащи - скажи ему, пусть впадину себе отыщет по сердцу, и там чтоб теперь сидел. Кенгуру тебе тоже подыщем поспокойнее. Кухню очистить!
– Голос его с каждой фразой теперь обретал всё больше металла.
– Никаких уток, ничего в доме, никакой еды... Готовят только квартальные стряпчие. Готовиться к иссечению селезенки! И никакой зеленики! Полный запрет. Иди теперь...
– Он устало махнул на меня рукой.
– Измучился я с тобой.

Я поднялся с кресла и вышел из здания управы наружу.

Похоже, подумалось мне, времени власти тут зря не теряли. Вот так себе думаешь: мол, натерпелся с разведгруппой с опасном походе... А оказывается, что можно было никуда не ходить - приключения сами тебя находят, прямо по месту жительства.

И я отправился к теткам у выгона.

Долго упрашивать наших гражданок женского пола мне не пришлось. Я повторил им в деталях только что выдуманную историю моего похищения, а они мне, перебивая друг друга, рассказали о новостях в поселке. Готовить в домах с прошлой недели действительно запретили, якобы из-за селезенки. Из центра пришла разнарядка, что орган это вредный, ибо мешает растормаживать вторую сигнальную систему...
– тут глаза рассказчицы сузились до щелок от важности - ...и потому подлежит удалению. Сроку на подготовку к резекции нам дали из центра месяц. Зеленика теперь запрещена полностью, а чтобы граждане не химичили дома на своих частных кухнях, эти последние надлежит в недельный срок освободить под кенгуру, которых будут интегрировать в гражданское общество, пока что неясно зачем. В каждом проулке срочно заводится общая кухня, где на всех будет готовить выбранный старостой стряпчий, присматривать за которым в ходе работы поставят трехпалого. Всех домашних котов надлежит свести к управе, чтобы не мешали интеграции, а там их распределят по впадинам, где животных будут мыть и купать специально назначенные управой гражданки. Для проживания котов возле впадин уже возводятся специальные уютные домики.

Я покрутил головой по сторонам и действительно обнаружил у ближайших к выгону впадин аккуратные будочки.

Дальше тетки стали рассказывать что-то о повытчиках, новой должности в поселке, но я, вежливо попрощавшись, поднялся и, попрощавшись, направился к дому. Мое теперешнее положение надо было обдумать, да и динама, наверное, меня уже заждалась - с моим-то новым статусом обычного гражданина. Руки и ноги даже заныли в предвкушении - так долго я не прикасался к динаме.

Весь вечер я вырабатывал электричество. За окнами стемнело, мне вспоминался домик в лесу, спящая за тонкой стенкой и бормочущая во сне Кама, потом снова Кама - но уже из морока в туннеле: Кама-девушка, крепкая и физически развитая, как многие наши поселковые гражданки. Хорошо, что красника у нас под запретом, не говоря уже о горохе, - а то неизвестно до каких вещей я бы додумался в своих грёзах...

По счетчику на динаме норма двух дней мной была выполнена, за завтра я посредством усиленных занятий полагал справиться и со всей недельной нормой. А там и в путь: мне почему-то казалось, что морок с Камой под колпаком был указанием, знаком: она, вероятно, и вправду где-то там, в конце туннеля, где свет, где вата внутри аквариума - медленно движущаяся по своим не понятным нам законам мокрая разумная вата.

А если еще притащу двух киборгов, вдруг подумалось мне, то норму мне точно скостят недели на две и можно будет заняться всерьез Каминым спасением. В конце концов, она тоже в душе революционерка - мы должны быть вместе, помогать друг другу: я найду ее и спасу!

...Вот только киборгов придется тащить на себе, - снова подумал я о деле. Иначе не объяснить, откуда они снова взялись и, главное, где и как зарядились.

Дело было непростое: киборг весит втрое против человека, несмотря на все свои легкие сплавы внутри. С двумя набиралось примерно полтонны веса, да и из борозды их нужно было тащить вверх по косогору.

Всю ночь я провертелся в постели, время от времени просыпаясь - задача с доставкой в поселок трехпалых не давала мне больше покоя. Наконец уже под утро я как-то позабылся и решил назавтра просто весь день отдать элекстричеству, ни о чем не думая. А послезавтра отправиться поискать у Каминого домика китайца. Что-то подсказывало мне, что найти Мин Ю будет несложно: китаец наверняка теперь потихоньку ночует в доме, под крышей. И он непременно придумает что-нибудь с киборгами - что-то, что пока не приходит в голову мне самому.

С этими мыслями я заснул на рассвете зыбким тревожным сном.

18. Мин Ю в деле

Планам моим, однако, не суждено было сбыться полностью, во всяком случае в том, что касалось динамы и недельной нормы по электричеству: едва я позавтракал, как в углу заголосила связь - меня срочно вызывали в управу. Я не выспался и был весь на нервах. В таком состоянии всё равно много тока не накрутить, и это разозлило меня еще больше - планы спасения Камы очевидно откладывались.