Вторая деревенская, тетка Паса, была дородна, тепло и чисто одета. А ведь тоже — вдова, и даже — с двумя детишками. Попросила ее привезти с собой травы и порассказывать, что, и с чем, и для чего. А травы мне нужны от воспаления раны. Ну, тут мнение было единодушным — отвар острострельника. Его и при простудах пьют, и рану им обмыть можно.

— Так, рава Лейна, острострельник и у меня есть.

Это Фета, учительница Сарса. Пожилая, бодрая, разговорчивая. На голове платок, совсем как у наших селянок, и надо лбом узелок и торчат «поросячьи ушки». Её и Пасу я пригласила пожить неделю в замке. Поучить меня составлять микстуры и рассказать, какую траву от чего пользуют. Тирс Матиуш сам выделил женщинам комнату и приставил горничную.

На ночь с Сейдом оставалась Дайна, а я, в сопровождении тирса Матиуша и солдат отправилась домой. Мне хотелось нормально вымыться и отоспаться.

Дом встретил меня темными окнами, выстуженным нутром и пустой конюшней…

Хиса и Верну нашли в подполе, обмотанных веревками и с кляпами во рту. Промерзли они насмерть, Верна еще и обмочилась, и, совершенно точно — оба простыли. Говорить они пока не могли, только мычали и пускали слюни — у обоих свело челюсти. На виске у Хиса была небольшая рана, и большой синяк…

Я была просто в ужасе, понятно, что они просидели связанными очень долго, в холоде, руки отекшие, у Хиса, кажется, еще и сотрясение. Ужас какой, они ведь и умереть могли. А если бы я вернулась домой через неделю?! Это что же за сволочи такие сделали?

Тирс Матиуш послал людей за телегой.

— Прости, рава Лейна, но я тебя здесь не оставлю. Лацита тиргус мне лично голову оторвет. Поживешь пока в замке, а там уж решите, куда и как. Собери пока вещи.

Собирать мне оказалось совершенно нечего. Из дома вынесли все, кроме мебели. Новые подушки, одеяла, ткани и одежду, ножи и посуду, пропали все деньги и мои церы. Вот это меня и насторожило. Узнать из них кое-что, конечно, можно, но очень-очень мало. Только цифры, которые не понятно, к чему относятся. Всё же русского языка здесь не знают. Так кому они могли понадобиться? Простые грабители вряд ли взяли бы церы…

С соседями я не общалась, но тирс Матиуш разослал солдат и сведения были не слишком утешительные.

Через пару часов после моего отъезда в замок, примерно тогда, когда уже вскрывали и числили рану Сейду, к дому подъехала телега. Темно было, но люди вошли в дом, а потом, совершенно спокойно, никого не боясь, начали грузить телегу вещами. Одной любопытной соседке сказали, что это мол — приказ лацита тиргуса и хозяйка теперь будет жить в замке.

Это что значит? Это значит, за домом следили, да не просто следили. Это значит, что и в замке есть кто-то, кто предупредил, что хозяйка не вернется домой… Интересно получается, даже очень.

Утеря денег и вещей меня не сильно расстроила, но очень пугало состояние Верны и Хиса. Хорошо, если без воспаления легких обойдется, а если нет?!

Их положили на телегу, стоять еще ни он, ни она не могли, и повезли в замок. Там я лично проследила, что бы была горячая ванна, и плевать, что они — слуги, они, прежде всего — люди.

Тирс Матиуш в это время, очевидно, докладывал лацита тиргусу, не иначе, потому что сразу, как только отогретые Верна и Хис были уложены в кровать и к ним приставили горничную, поить их травяным настоем и следить, чтобы хуже не стало, так тирс и пришел за мной.

— Пойдем, рава Лейна, ждут тебя…

Лацита тиргус дожидался меня в кабинете, среди цер и свитков. На уголке стола был накрыт чай на нас и тирса Матиуша.

— Ну, рава, что думаешь?

— А что тут думать, лацита тиргус? Я, конечно, дура, что деньги лучше не прятала. Только я думаю, не за деньгами они приходили. Простым грабителям мои церы даром не нужны. Им, церам, без записей цена — три-четыре грана в базарный день. А вот с самими записями им не повезло. Они на моем языке сделаны, прочитать их никто не сможет. Только, лацита тиргус, ищи человека в замке, который выходил в город тогда, когда тирга Сейда лечили. Они, грабители, точно знали, что я домой не вернусь, что можно спокойно хозяйничать. Что соседям нужно сказать, что лацита тиргус меня в замок забирает жить. Случайные грабители не так бы действовали.

Тиргус нахмурился:

— Слышишь, Матиуш, что рава говорит? А я тебе что сказал? Есть в замке какая-то тварь, есть… Стражу подними и расспроси, кто именно выходил, да пусть полностью всех перечислят, и баб, и девок, и детей, ежели вдруг кто бегал…

Помолчали, неприятно было всем…

— А ты, рава Лейна, сейчас иди ужинай и отдыхай, а завтра я тебе Матиуша пришлю. Сходишь, посмотришь себе место под дом, вон, в Новой башне еще весь верх пустует, да и Белая полупустая стоит. Выбирай себе комнат сколько нужно, устройство с казны оплатим по твоему вкусу. И не серчай на меня, старика, но без охраны больше в город не выпущу. Кто-то явно тебя напугать хочет, уж не знаю зачем. А голова у тебя светлая, и прибыток с тебя большой. Эка, вон, со столицей и самим цезусом торговлю налаживаем. А ты, глядишь, и еще что доброе придумаешь. И деньгами не обижу тебя, не бойся. Ум светлый у кого — тех беречь нужно.

Перед сном я решила проведать тирга Сейда. Ну, как оказалось — очень вовремя. Он во всю скандалил с Дойной, не желая есть кашу на ужин.

— Тирг Сейд! Я тебе не мамка и не нянька, но если ты не станешь вести себя, как разумный человек — я тебя больше в жизни лечить не возьмусь! И потом хоть обижайся, хоть помирай… Тебя Сарс, считай, с того света вытащил, а ты кобенишься, как дитя малое.

— Лейна, да не болит у меня ничего уже и рана заживает! Не первая ведь! А я еды нормальной хочу! Мяса и хлеба, а не эту размазню поганую!