– Однако есть ли смысл ненавидеть давно вымерший клан, мин-са?

От волнения, вызванного его словами, Равена сглотнула подкативший к горлу комок.

– Одно из двух, - сказала она. – Либо их ненависть так сильна, что им невыносимо даже существование последней из клана, единственного Сапфира в мире, либо...

Она замолчала, страшась произнести эти слова вслух. И тогда Ран-Ги, словно почувствовав это, сказал вместо нее:

– Либо Клан Сапфиров не вымер, мин-са.

Помолчав еще немного, он словно на всякий случай уточнил:

– Вы ведь это хотели сказать?

Равена вздохнула.

– Не знаю, Ран-Ги. Если верить легендам, в прежние времена, когда Великие Кланы постигло угасание, их спасли женщины-сапфиры. Сейчас три клана из четырех медленно увядают, но никто не приходит подарить им возрождение.

Помолчав, она продолжила:

– Я существую в неведении. Сама по себе. Я – единственный Сапфир в мире. Это все, что мне известно.

Услышав, как хлопнула дверь, Равена невольно вскинулась. Раздались громкие шаги – так тяжело мог ступать только хозяин лавки, который хоть и был лисом, но внешностью мог легко сойти за медведя.

Равена прекрасно знала, что Неемия, как и все лисы, без малейших затруднений мог передвигаться почти бесшумно. И если сейчас он не пожелал этого делать, значит, произошло что-то важное.

Когда крупная фигура Неемии возникла в проходе по соседству с тем, где стоял Ран-Ги, Равена по выражению его лица сразу поняла, что не ошиблась.

Завидев ее за столом, Неемия кивнул:

– Дорогой мой Сапфир, прибыл тот, кого вы ждали. Готовы ли вы встретиться с ним?

Равена, не размышляя ни мгновения, встала из-за стола:

– Да, Неемия. Мне не терпится поговорить с этим человеком.

18. КОВАРСТВО И ПРЕДАННОСТЬ

– Дальше придется идти сквозь лес пешком, госпожа, - произнес провожатый.

Они стояли на узкой лесной дороге: с одной стороны в зарослях глубокий овраг, с другой – крутые подъемы лесистых холмов. Карета осталась позади, а Равена с недоверием смотрела на Абрэда – человека, который по поручительству Неемии согласился передать главе Клана Единорогов, что женщина-сапфир желает встретиться с ним.

Абрэд был первым единорогом, который встретился Равене в ее жизни. Когда он появился перед ней в книжной лавке Неемии, Равена со странным чувством изучала его лицо.

Во внешности воронов была строгая красота, в чертах драконов проступали властность и самолюбие, лисы были разными, но Равена подозревала, что далеко не каждый из них выглядел хитрецом именно потому, что все они обладали природной хитростью. Первое же, что отметила для себя Равена, глядя на Абрэда – в чертах его лица и во взгляде проступала спокойная отстраненность. Как будто вся суетность жизни проходила мимо него, не касаясь.

Светлые, чуть отливающие золотом волосы Абрэд собирал на затылке в длинный хвост, напоминающий конский. А голубые глаза его с примесью зелени, были похожи на лесные озера с их спокойной гладью вод. Узнав от Неемии, что Равена – наследница Клана Сапфиров, Абрэд смотрел на нее некоторое время внимательно, после чего сказал:

– Да, я вижу, что это правда.

Без лишних уговоров он согласился быть посредником между Равеной и Кланом Единорогов.

Равена отправилась в дорогу без лишних проволочек. Между Тристолем и ее целью, как выяснилось, лежало несколько дней пути. На ночлег останавливались на придорожных постоялых дворах. Молодая женщина в сопровождении двух мужчин весьма приметной внешности привлекали внимание. Больше всего это, конечно, касалось Ран-Ги. Но Равена видела в этом и преимущество. В трактирах люд останавливался самого разного пошиба – путешествуй Равена в одиночку, и не миновать беды. Однако даже если при взгляде на нее у кого-то из постояльцев и возникали непотребные мысли, стоило только им опознать в Ран-Ги канрийца, после чего на Равену боялись даже поднять глаза.

Дважды пришлось ночевать под открытым небом: сопровождающие Равену мужчины спали возле костра, Равена – прямо в карете. Наконец спустя десять дней прибыли в большой город.

Тара расположилась на холме. Она отличалась от уютного Бриеста, шумного Тристоля и богатой Асаары. Вокруг холма тянулась высокая стена. Ворота города были закрыты. Абрэд заговорил со стражей на незнакомом Равене наречии, и стражники, видимо, признав в нем своего, пустили их в город.

Внутри крепостных стен теснились дома из серого камня, разделенные виляющими улочками и стрельчатыми арками. Окна были высокими и узкими и закрывались ставнями. Люди на улицах не шумели, и Равена даже затосковала по бриестскому и тристольскому громкому уличному разноголосью.

На гостей города поглядывали со смутной тревогой во взглядах. Сначала жители Тары показались Равене как будто запуганными. Однако уже на второй день, наблюдая за тарийцами из окна гостиницы, Равена заметила на их лицах выражение безмятежного и тихого счастья и поняла: живущие здесь люди просто не любили чужаков – из страха, что пришлые нарушат спокойный и мирный уклад их жизни.

В Таре Равене и Ран-Ги пришлось провести еще три дня в ожидании Абрэда, который должен был встретиться с главной Клана Единорогов, чтобы просить позволения привести в земли клана женщину-сапфира. Все это время Равена переживала, что ей откажут во встрече, и окажется, что она зря проделала весь путь сюда.