– Вы уверены, что это правильное решение, ваше чернейшество? Он всё-таки принц. Ой, король осерчает, когда узнает...

– Не узнает. Его болван сынок доверчив, как утки во время зимней охоты. Я у него уже два раунда в лёгкую взял.

– Вам обоим надо не с рыцарями на турнир выходить, а между собой на арене тягаться, – проворчал Лаарг, глядя свысока на во второй раз поверженного изумрудного дракона. – Всё веселья больше было бы.

– По-твоему, я переборщил? Я его даже не душил, как ты и просил!

– О, да... В этом вы превзошли самого себя, но что дальше?

– Портал у меня, баба моя сидит в трясучке. Сейчас вернусь к ней, улыбнусь всей своей роскошной десяточкой...

– Тридцатью двумя.

– Чего?

– У людей тридцать два зуба, и все чищенные.

– Неважно. В общем, улыбнусь и продолжу начатое. Судя по тому, что она ещё держит меня рядом, у меня неплохо получается, не так ли? – И Тарр игриво подмигнул своему отражение в зеркале. – А этот неудачник пусть тут и лежит. Судьба у него такая, видимо, – в отхожих местах дрыхнуть. Зуб даю, в третий раз такое обстряпать не получится. – И пояснил: – Вряд ли в третий раз подфартит так встретиться.

– Если подфартит, про зуб я вам напомню.

– Замётано, брат!

– Вот уж кем-кем, а братом вашим после сегодняшних событий я меньше всего хочу быть. Я вообще согласился на весь этот план с ремнём только потому, что мечтаю скорее вернуться на болота.

– Скоро там будешь, братишка. Когда на арену выходит Тарр великолепный...

– Когда вы заявили о себе так в прошлый раз, то остались без портков.

– Главное, я сейчас в них!

– Тсс, слушайте.

Громкоговоритель снова захрипел, словно из него вырвалась стая воробьев, и мужской голос объявил, что поезд Лондон–Дувр прибывает в Мейдстон. Стоянка поезда продлится двадцать минут. Пятый вагон до Дувра не идёт.

– Уходим, – просвистел Лаарг, указывая кончиком хвоста на дверь.

Тарр толкнул последнюю от себя, вывалился в тамбур и... чуть не врезался в Жанну, с рюкзачком через плечо переходившую из пятого вагона в четвёртый.

– Фух, ты тут, – выдохнула девушка, цепляясь за руку Тарра. – Я уже тебя потеряла и думала, что-то случилось.

– Случилось, – кивнул Тарр. – По туалету ящерица бегала – пришлось её устранить.

– Ящерица?

– Такая с изумрудной чешуёй и зелёными глазёнками.

– Брр, – Жанна поёжилась, – и это они называют поездами премиум-класса. Ну да ладно, нам нужно поскорее занять места в любом другом вагоне, а то пятый сейчас отцепят.

– Отцепят? – Тарр ликовал.

– Ага. До Дувра ещё полчаса ехать, а там Марк нас встретит. Будет, конечно, недоволен, хоть я ему всё и объяснила, но ты не обращай внимания. Поворчит-поворчит и успокоится.

– Не вопрос. Думаешь, я его не понимаю? Понимаю ещё как. Как брата родного!

Жанна улыбнулась.

– Надеюсь, в этот раз вы подружитесь.

Свободные места нашлись быстро – в Мейдстоне всегда выходила куча народа, а заходило мало. Тарр сел у окна, чтобы глазеть на пасущихся вдоль железнодорожных путей оленей и пугать их своим оскалом, пока Жанна тихонько читала газету.

В Дувр оба сорвались неожиданно. Высохшее за ночь бельё было вручено Тарру рано утром, почти сразу после круассана и горячего кофе, который Тарр выпил, сидя на диване, где продрых всю ночь. Пока пил, Жанна вышла в холл за свежими субботними газетами и сразу наткнулась на забытый на столике для прессы бумажный пакет, из которого сильно пахло ароматным хлебом и свежеиспеченными глазированными улитками с изюмом и корицей.

Постучавшись к соседу, девушка тут же выяснила, что пакет его, а сам сосед – трижды растяпа, что так нелепо забывает вещи. Вероятно, сказалось количество выпитого прошлым вечером пива, а ещё хныкающий в детской ребёнок, так некстати простывший прямо посередине лета.

Поболтав с соседом через порог ни о чём и пожелав мелкому скорейшего выздоровления, Жанна вернулась к себе, и в её руках была не только наивкуснейшая улитка, но и два билета на шоу в Дувр. Поехать? Почему бы нет. Тем более, выходные. Тем более, Марк там. Тем более, Рокс возвращается только во вторник, а с её приятелем надо что-то делать. Не выгонять же его снова на улицу. В конце концов, парень ни в чём не виноват и даже, несмотря на то, что Марк так ужасно вырубил его на глазах у всех, не побоялся помчаться за воришками. Может, Шон местами и странный, но ведь каждый человек по-своему «не в себе». Эти мысли у Жанны были утром, эти же посетили и сейчас, пока поезд ещё стоял в Мейдстоне.

Опустив газету на колени, девушка покосилась в сторону спутника, о котором думала не переставая. Покосилась и с удивлением для себя заметила чёрный шнурок, обвитый вокруг его шеи и сверкающий в двух местах ониксом. Кажется, раньше этого шнурка не было…

– Чего так смотришь? – хриплый голос приятеля Роксанны заставил Жанну вздрогнуть и опустить взгляд. Теперь взгляд бесстыдно застыл на поясе парня соседки.

– Да так просто...

– Говори уж. Я виляния не люблю.

– Ремень у тебя был другой, – буркнула Жанна и тут же ущипнула себя за подобные слова.