На улице заморосил дождь. Лужи подернулись рябью, а и без того тусклое солнце окончательно потерялось в грязном пасмурном небе. Виктор отвернулся от окна.

– Я согласен.

До самого вечера Сомов не покидал выделенной ему каюты на корме, пока корабль вампиров ловко маневрировал в русле реки, обгоняя другие суда и стараясь, как можно быстрее выйти в большие нейтральные воды. Через прорези в ставнях Вик в последний раз отрешенно смотрел на проплывающую мимо береговую линия Останда или, завалившись прямо в обуви на жесткую кровать, неподвижно пялился в трещину на потолке. И думал, думал, думал… Зачем он поддался на шантаж и решил вдруг кардинально изменить свою жизнь? Почему так легко и быстро поверил всему, что говорили вампиры? Да и много ли правды было в их словах? Герцог Гросс, конечно, мог запросто отдать приказ об убийстве любого человека, но поступить так с Сомовым?! Чем дольше размышлял об этом Виктор, тем сильнее в этом сомневался. Видимо напоили его не только виагрой, было и еще что-то, чего анализатор не смог распознать. Иногда Вик брал в руки разговорный амулет, вертел его в пальцах, но так и не решился включить. Когда начало темнеть мрачный Сомов вышел на палубу. Берега уже раздались в стороны и дул пронизывающий холодный ветер, смешанный с брызгами. Корабль вырвался на океанский простор и набирал скорость. Морской ветер выдул последние остатки дурмана из головы Виктора и вернулась способность мыслить критически. Какого черта я делаю?!

Он ринулся на мостик, но ему преградил путь вампир.

– Друг, пропусти, мне нужно поговорить с капитаном.

– Капитан занят. И не называй меня другом, человек.

– Мне срочно нужно на берег.

– Это невозможно.

– Просто дайте мне лодку. Я поплыву сам.

– Я же сказал, это невозможно. Вернись в каюту, человек.

Сомов круто развернулся и решительно пошел вдоль борта. Нашел шлюпку, проверил наличие весел и принялся развязывать мокрые непослушные узлы на канатах. Кто-то ухватил его за плечо и тут же вскрикнув отлетел в сторону, но потянулись другие руки, еще и еще, а затем Виктора накрыло оглушающим магическим ударом. Пришел он в себя лежа на полу своей каюты в окружении группы вампиров. Вытер ладонью кровь, сочащуюся из носа и заметил, что на пальцах не осталось ни одного амулета. Также поблизости не наблюдалось ни меча смерти, ни боевых перчаток. Вик в бессилье уронил руки и наткнулся на ободряющий холод золотых пластин энергопояса.

– Только дернись, человек! – пригрозил ему вампир кулаком, на котором цветомузыкой мерцали огни боевых амулетов, – Теперь до самого Альтрона ты сидишь в каюте тихо, как таракан в щели. Посмеешь выйти еще раз – поломаю ноги, свяжу, как барана и брошу в трюм к скотине. Нам велено доставить тебя в столицу живым, но никто не обязывал заботиться о твоем здоровье.

– Гогглы оставьте, – просипел Сомов вслед уходящим вампирам.

Один из них на секунду задержался, развернулся и швырнул гогглы в Виктора. Дверь каюты захлопнулась и Сомов остался один. Он поднялся на ноги и, несмотря на усилившийся звон в ушах, доковылял до умывальника. Глянул на свое отражение в полированном медном диске и содрогнулся. Лицо распухло, почернело и пылало жаром, глаза почти полностью заплыли, а склеры полопались и стали багровыми. Давненько Виктор не получал таких сокрушительных ударов, граничащих с контузией. Он долго отмывался от крови дрожащими руками, пока в кувшине не кончилась вода, после чего сел на колченогий табурет, оперся спиной о стену и плотнее запахнул на себе плащ.

– Взорву всех! Взорву к чертовой матери!

Пальцы Сомова сжали энергопояс, который создавался специально для боевых действий и естественно имел функцию самоуничтожения. Своего рода последняя граната для окруженного врагами солдата. Ну или ящик гранат, или даже небольшой склад с гранатами. Запаса энергии с лихвой хватало на то, чтобы разнести весь альтийский корабль не просто в щепки, а распылить его на атомы. Достаточно было сделать один небрежный пасс рукой и все будет кончено. Но был и другой вариант, который родился в голове Сомова сразу, как только он обнаружил, что вампиры оставили в его руках бездну энергии, не сообразив, что перед ними не просто богато украшенный золотом ремень, а нестандартный замаскированный АМЭ. Виктор вызвал в памяти программу заклинаний энергопояса. Теоретически, эту внутреннюю программу можно было поправить внешним, так сказать патчем. Почему было не попробовать? Итак, для начала делаем задержку спускового механизма минуты на три. Пока вампиры сориентируются, пока капитан отдаст команду, пока матросы развернут корабль. Как раз судно окажется на максимальном удалении. Ну, плюс-минус… Сомов сопоставил расстояние и силу взрыва. Черт, все равно получается слишком сильно. Накроет взрывной волной и всплыву, как рыба кверху брюхом. Значит исправляем моментальный взрыв, на быстрое горение в течении десяти секунд. Примерно, как-то так… Осталось придумать в чем сохранить новое заклинание? Алмазы в золотых пластинах не только не видны, но и не доступны напрямую, а других кристаллов нет. Придется использовать что-нибудь мало стабильное, например, железные элементы на пряжке энергопояса. За час заклинание из них не выветрится, а этого времени с запасом хватит для задуманного.

Стиснув зубы, Сомов надел гогглы на болезненную голову и осмотрелся. Вампиры занимались своими делами, но не забывали поглядывать в его сторону. Следили. Ну и пусть следят. Плащ с золотой подкладкой даже для их глаз будет непреодолимой преградой. Виктор направил гогглы в вырез плаща, размял пальцы и начал создавать новый спусковой механизм самоуничтожения для энергопояса. Справился с задачей он довольно быстро, но заклинание было написано наспех, в пряжку ремня вписалось криво и все это вызывало массу вопросов. Совместим ли новый внешний патч со старой программой? Сработают они как одно целое или нет? Взорвется энергопояс сразу или может не взорвется вообще? На все эти вопросы можно было ответить только одним способом – опытным путем. И Сомов, не тратя время даром, запустил механизм самоликвидации. Мгновенного взрыва не последовало и это уже радовало. Виктор расстегнул энергопояс, замотал его в плащ и запихнул получившийся куль под кровать. Скинул обувь, избавился от лишних ремней и кожаных жилетов. Распахнул ставни, схватился руками за верхнюю часть рамы окна, подтянулся и ногами вперед вылетел за борт. Все это было проделано так ловко и быстро, что вампиры даже не успели сообразить, что происходит.

Сомов вынырнул, отплевываясь от соленой воды, и закачался на волнах, наблюдая за действиями экипажа корабля. Уплыть он даже не пытался. Во-первых, вампиры отлично видели его даже в темноте, а, во-вторых, сколько бы он не проплыл, корабль все равно настигнет его в два счета. Оставалось только ждать. Судно вампиров по инерции уносило прочь в темноту ночи, но на нем уже звенели ритмичные удары колокола и слышались крики, а потом корабль лег на бок, заложив руль на борт и вошел в самый крутой разворот, какой только был возможен. Это был его последний так и не завершенный маневр. Раздалось оглушительное шипение, словно от паровоза, вылетевшего на всех парах из тоннеля и темноту океана озарила неистовая концентрация пламени, похожая на гигантский термитный фейерверк. Размытый силуэт корабля проявился из темноты и стал отчетливо виден в оранжево-красных тонах. Пылали его паруса, вспыхивали нити такелажа, падали, ломались и горели как спички мачты, складывались внутрь борта, металлические детали раскалялись в одно мгновение и тут же рассыпались огненным шлаком, а сам корабль быстро таял, терял форму и прямо на глазах уменьшался в размерах. А потом вдруг стало темно и тихо, и только столб густого пара крутился над тем местом в океане, где еще недавно находилось судно.

Сомова обдало кипятком, и он бешено заработал руками и ногами отгребая прочь и держа курс на слабый еле заметный огонек на далеком-далеком берегу. Может быть это светился огарок свечи или горел примитивный очаг, сложенный из пары камней в хижине какого-то рыбака, но для ночного пловца это была единственная путеводная звезда, которую он очень боялся потерять из виду. Несколько бесконечных часов Виктор провел в воде, то отдыхая на спине и глядя в черное затянутое облаками небо, то снова вступая в отчаянную борьбу с приливным течением. Наконец его полностью обессиленного, вынесло волнами на песчаный берег, где он и остался лежать без движения. На какое-то время Сомов впал в забытье. А когда начало светать, он поднялся на ноги и опухшими красными глазами еще долго смотрел на бескрайнюю водную гладь. Океан был спокойным и пустынным. Не было ни тел погибших моряков, ни обломков судна, не было вообще никаких признаков кораблекрушения. Все было кончено и только сейчас пришло удивление от того, что все получилось именно так, как задумывалось. Находясь в цейтноте, написать заклинание на коленке, совместить его с отдельной закрытой программой, да еще пользуясь стандартными, а не специальными гогглами, чуть ли не на ощупь, втиснуть заклинание в кусок железки, это был уровень очень сильного мага. Ну что же, Эвол Рау воспитал достойного ученика и мог по праву этим гордиться. Сомов зло усмехнулся, стряхнул с одежды прилипшие песчинки и зашагал вверх по тропинке, ведущей к рыбацкой хижине на холме, которая ночью служила ему спасительным маяком. А переваливая через гряду, он в последний раз оглянулся в сторону океана и презрительно сплюнул:

– Я таких пачками делал!

Боевой ход на крепостной стене не особо располагал к пробежкам, но это было хоть что-то. Все лето Сомов не покидал пределы замка, и чтобы поддерживать спортивную форму, ему приходилось делать кружок-другой по периметру крепости.

Нельзя было сказать, что Виктора насильно посадили под домашний арест. Скорее это был его собственный, во многом, вынужденный выбор. Летние каникулы избавляли от необходимости посещать академию, да и неотложных дел в замке накопилось по горло. Кроме того, требовалось время на то, чтобы начальник тайной стражи утряс все последствия необдуманной выходки Сомова, связанной с посещением альтийского консульства. А ведь поначалу герцог Гросс был в такой ярости, что не хотел никого даже слушать и желал только одного – прикончить непослушного землянина. Пришлось сыграть на нелюбви герцога к иноземцам, а особенно на его лютой ненависти к альтийцам и Виктор, включив разговорный амулет, произнес одну единственную фразу, которой сразу же заслужил прощение: