Виктор нежно прошелся по струнам и, не сводя глаз с Алель, начал тихим проникновенным голосом:

Если б не было тебя,

Зачем я жил бы, вот вопрос.

Год за годом бесцельно бредя,

Без надежд, без снов, без грез…

С каждым куплетом небесно-голубые глаза Алель, темнели все больше и больше, пока не стали ночным небом, и опять, как было раньше, все присутствующие словно исчезли и остались только двое в этом мире – заворожено слушающая вампирша и седой человек с гитарой, поющий персонально для нее.

Если б не было тебя,

Я б выдумал себе любовь.

Как художник, создавший пейзаж,

Любуется им вновь и вновь,

Забыв, что это холст…

– Господи, Вик, – всхлипнула целительница, утирая слезы, – Ты заставил меня плакать. Ну разве можно так поступать со старой женщиной?

Алель моргнула, впервые за все время песни и опустила длинные пушистые ресницы, надежно спрятав свои глаза. Она молчала, но было видно, как высоко и часто вздымается ее грудь, как разрумянились щеки и предательски пылают уши.

Надеюсь ты получила ответ на свой вопрос, улыбнулся про себя коварный Сомов и снова демонстративно перестал замечать вампиршу. Теперь он повернулся к целительнице и посвятил себя ей. Репертуар Джо Дассена был далеко еще не исчерпан.

Здравствуй, Ийсма, это вновь я.

Здравствуй, Ийсма, как здоровье?

Долги на чужбине дни.

Часто вспоминал о тебе вдали.

Больше целительница уже не сдерживала слез, а припала к груди Виктора и, рыдая, начала сбивчиво жаловаться на то, как тяжело она жила все эти годы, как молилась о том, чтобы боги были милостивы к глупому Вику и, как она счастлива, что ее молитвы были наконец услышаны.

– Господа офицеры, – капитан Креон поднялся из-за стола, подавая остальным военным пример, – Всем спасибо. Все свободны.

Днем Виктор, поддавшись хорошему настроению и прекрасной погоде, облачившись в одни только джинсы, носился с голым торсом по палубе, лазил вместе с матросами по веревочным лестницам, висел на мачтах, убирал и ставил паруса, исполнял другие распоряжения капитана Креона и вообще вел себя, как озорной мальчишка.

– Неужели он действительно принц Останда? – изумленно спросила Алель, задрав голову и с беспокойством наблюдая за опасными трюками новоявленного Тарзана.

– Госпожа Лоу, – ответил ей с улыбкой капитан, – Судите сами. Кто еще кроме принца может позволить себе такую степень свободы? Иногда мне кажется, что нам его послало само небо. Ведь принц не просто делает, все что хочет. Все что хочет он всегда получает.

– А я, сударыня, скажу вам не только за себя, но и за своих солдат, – отчеканил стоящий рядом барон Ригос, – Мы не задумываясь сложим головы за нашего принца. Этот человек надежда и будущее всей империи, и я жду не дождусь, когда он станет моим императором.

Но у строгой целительницы нашлось свое мнение о чудачествах графа:

– Вик, ты постыдился перед дамами в таком виде появляться! Хоть бы рубашку надел, бесстыдник!

А когда Виктор послушно спрыгнул на палубу, и широко улыбаясь и играя мускулами прошлепал мимо босыми ногами, Ийсма прошептала ему в спину:

– Нет, ну надо же, какой красавчик!

– И не говорите, – согласился с ней Марс, по-своему расценив слова целительницы, – Я видел, как он голыми руками убил орка. И, по большому счету, это действительно было страшно красиво!

Ийсма непонимающе взглянула на барона, а потом пихнула локтем заглядевшуюся вампиршу:

– Да не пялься ты так! Ну сама посуди, где он, а где ты. Ох, и пропадешь ты девка, ох пропадешь.

К ночи погода на море стала ухудшаться и кроме вахтенных матросов на палубе никого не осталось. Сомов уединился от всех и, как обычно, качался в сетке на носу корабля. Мысли у него были самые разные и в такт этим мыслям он механически наигрывал на гитаре, глядя то на звезды, мерцающие в просветах туч, то на молнии, бьющие на горизонте.

– Масс геаран позволит мне быть рядом? – Алель появилась неслышно и сейчас держалась за ванты, чтобы не упасть при резких наклонах корабля, преодолевающего высокие волны. Волосы ее развивались, а подол платья трепетал от порывов ветра.

– Садись, – предложил Виктор место рядом с собой и поинтересовался: – Сколько ты еще будешь меня так называть? Я не твой господин.

– Мне нужно время чтобы отвыкнуть. В большой кровавой войне я потеряла своих родителей и с восьми лет видела только неволю. По рождению я вроде как баронесса, но никогда не знала, что это такое.