Родолфу, понимая, что с мамочкиными аппетитами, ему особенно не на что рассчитывать, вёл переговоры с Розой об открытии игорного зала.

— Я неплохой крупье и знаю все карточные игры, — говорил он Розе. — От постоянной работы я бы не отказался. Мы же и познакомились с вами в игорном зале.

— Неплохая мысль! — одобрила Роза. — Думаю, что это у тебя в крови, недаром гостиница называлась «Казино».

— В ней и было казино, — подтвердил Родолфу. – Так почему бы мне не вернуться к семейному занятию?

Очень оживились и портовые девочки: неужели у них, наконец, появятся нормальные условия работы?

— Разумеется, появятся, — успокаивала их Роза. – Не просто нормальные, а шикарные. Наш развлекательный центр будет суперцентром!

Возможность заняться любимой работой и каждый вечер получать свой процент от суточного дохода казино, порадовала Родолфу ещё больше, чем продажа фамильного отеля. Теперь он стал думать о том, как распорядиться своим будущим капиталом.

Невольно стала задумываться о будущем и Леонтина: кто знает, возможно, получив деньги, они с Ливией переберутся в Рио? Но если говорить честно, то Леонтине не очень хотелось переезжать. На это у неё были личные, достаточно веские основания.

С нетерпением ждала денег Ливия. Получив их, она бы расплатилась с Феликсом, и проблема была бы закрыта. О своём долге она не говорила никому. И пока, надо сказать, он совсем не тяготил её, но кто не рад расквитаться с долгами?

Словом, семейство находилось в приподнятом настроении, когда на пороге появился Родолфу с туго набитым портфелем.

— Неужели в нём сплошные зелёные? — с замиранием сердца спросила Августа.

— Можешь взглянуть, — великодушно предложил сын и приоткрыл портфель.

Да! В нём, аккуратно сложенные, лежали пачки долларов.

— А когда мы будем их делить? — спросила Августа окрепшим голосом.

— Завтра утром, — пообещал Освалду, забирая портфель из рук сына. — Вечером деньги должны спать, они не любят, когда их тревожат.

— Неужели? — удивилась Августа. Но, подумав, согласилась: — Наверное, ты прав, Освалду. Я тоже слышала о такой примете. Говорят, для того, чтобы в доме водились деньги, они обязательно должны в нём переночевать.

— Вот именно, — подтвердил Освалду и унёс портфель наверх, к себе в кабинет.

Ночь прошла в мечтах и чудесных снах, а утром все торжественно собрались в гостиной. Освалду раскрыл портфель. Он был полон резаной бумаги.

Всё семейство ахнуло.

Августа, завизжав, кинулась к Ливии, крича:

— Ты! Ты меня обокрала! Ты и Гума! Он пришёл и забрал мои доллары! Верни мне их сейчас же!

Она готова была, чуть ли не удушить племянницу.

— Ты – моё проклятие! С тобой в мой дом вошло несчастье. С тех пор как ты появилась в моём доме, меня преследуют несчастья!

Она подхватила нож и размахивала им.

Освалду и родолфу попытались его отнять.

— Деньги! Где мои деньги? – вопила Августа.

— В тюрьме ты не сможешь их потратить, — хладнокровно заявил Освалду, хватая её за руку. – Дай сюда нож, Августа. Всё будет хорошо. Не волнуйся. Никто не ранен. Это главное. Ты дошла до точки. Пойдём со мной немедленно.

— Я улетаю в Париж! У меня билет! Только там я могу быть счастлива! – кричала она.

— Мне кажется, что Августа созрела для сумасшедшего дома, — тихо сказала Леонтина.

— А мне кажется, что наш дом превратился в сумасшедший, — махнув рукой, сказала Ливия. – И рассчитывать на что-то хорошее тут невозможно! Разбирайтесь сами, кто из вас вор, а мне пора на работу!

И она ушла с чувством горького разочарования и какого-то обидного обмана.

Августа продолжала кричать, но Освалду быстренько напомнил ей, что свою долю она уже получила. Он намекал на прежнее воровство. На Августу напоминание подействовало. Она притихла, приняла снотворное и улеглась спать, чтобы попасть в свой любимый Париж хотя бы во сне.

Леонтина расстроилась меньше других, она не хотела менять образ жизни и не поменяла его: осталась в родном городе, в родном доме, рядом с Ливией и Освалду. Ничего больше ей не было нужно.

Совсем не расстроился Освалду. Он пересчитал деньги в своём кабинете и мысленно благословил себя на доброе, хотя и рискованное, дело:

«Дай Бог удачи! Всё, что останется после уплаты долгов Августы, я употреблю с немалой выгодой для нас всех. Уверен, никто из моего семейства не проиграет! — Уложив деньги в портфель и спрятав его в надёжном месте, Освалду усмехнулся: — Что ни говори, а эксцентричные выходки Августы Эвжении тоже приносят пользу. He устрой она мистификацию с деньгами Ливии, разве пришло бы мне в голову посягнуть на общесемейные деньги? Никогда! Но теперь у меня будет своя маленькая тайна, которая со временем превратится в большое и важное дело!»