— О, ты просто заглядывай к нам в любое время, ладно? — сказала она, сцепив руки под подбородком. — Мы так рады, что наша Бет наконец-то встречается, и к тому же, с таким милым и красивым мужчиной. Вы определенно подарите нам великолепных внуков.

Бет поперхнулась водой:

— Мам!

— Что? — спросила Сюзанна. — Уверена, что вы уже говорили о будущем. То есть не обязательно делать это завтра, но часики-то тикают, дорогая.

— О господи! — застонала Бет и обхватила руками голову. — Я не настолько старая. И у меня нет срока годности.

— Но ведь есть...

— Уже нет. Сейчас женщины заводят детей, когда им уже за пятьдесят...

— Пятьдесят? Глупость какая.

— Это называется «другое время» и «достижения медицины», — заявила Бет, и ее лицо покраснело.

Майлс покачал головой:

— Я рад, что у меня нет яичников.

— То, что ты не можешь рожать, еще не значит, что я не жду от тебя парочку детей, — сказала Сюзанна, указав вилкой в его сторону.

— Ну, может, тебе здесь Рик поможет? — спросил Майлс.

Рик пожал плечами и наколол на вилку кусок индейки:

— А почему бы и нет. Нельзя же позволять суперсперме пропадать зря.

— Рик! Ты мог бы не говорить «суперсперма» за столом? — выпалила Бет.

Майлс сморщил нос:

— Не думаю, что ты вообще должен говорить «суперсперма».

— Мы можем поговорить о чем-нибудь другом, не связанном с детьми, или... и не о том, от чего они появляются? — спросила Бет, отодвигая тарелку.

— Ладно, ладно, — сказал Джек, поднимая руку. — Шон, почему бы тебе не рассказать нам о своей семье?

Я предпочел бы продолжить разговор о детях. Мысли о своей семье, особенно во время праздников, раздражали, и мне не хотелось объяснять ничего Джеку или кому-либо из их семьи, даже Бет. Разве что Майлсу. Я не мог просто взять и сказать, что моя семья сторонится меня потому, что я гей, и что я скрывал этот факт от них в течение многих лет, потому что знал их реакцию и не хотел оставаться один.

— Я, э-э... — потянул я воротник рубашки. — У меня нет семьи, о которой можно было бы поговорить.

— Что? — Сюзанна ахнула и сжала свое ожерелье. — Что значит, у тебя нет семьи?

— То и значит. У нас... серьезные разногласия.

Я встретился глазами с Майлсом и прочел в его взгляде понимание и печаль. Его нога снова коснулась моей, и напряжение в груди начало ослабевать.

— Ох, милый. — Сюзанна наклонилась и положила руку мне на плечо. — Мне очень жаль, но знай, что здесь тебе всегда рады.

— Верно, — сказал Джек, сочувственно мне улыбнувшись, а Бет погладила меня по спине.

Самое безумное было то, что при любых других обстоятельствах — я точно знал — эта семья меня бы приняла. Мне так казалось, что они были именно такими людьми. Но как бы они отнеслись к тому, что я солгал о том, кто я есть на самом деле?

— Я это ценю, — произнес я, внезапно почувствовав себя так, будто потерял что-то хорошее. — Спасибо.

— Не за что. Ты помог нам с рождественскими огнями, бешеным котом. И на тебя просто приятно посмотреть. Бет нашла себе настоящее сокровище, — подмигнула Сюзанна.

Бет застонала, а я тихо засмеялся. Я никогда не чувствовал себя более уютно и желанно, чем здесь, в этом доме. Разве это не было чем-то особенным?

— Ладно, давайте поменяем тему разговора, — сказала Бет. — Иначе Шон не захочется возвращаться.

Я потянулся за своим бокалом вина, и когда сделал глоток, Сюзанна сказала: «И правда хватит», и посмотрела через стол на своего младшего сына, который в это время накалывал индейку и начинку на вилку.

— А как насчет тебя, молодой человек?

Майлс понял, что мама обращается к нему, и поднял глаза.

— Ты встречаешься с кем-то особенным, о ком нам следует знать?

Я сомневался, что всё не было плодом моего воображения — или мой мозг замедлил время и увеличил масштаб сидевшего напротив парня, — но точно увидел, как пальцы Майлса сильнее сжали вилку, а глаза округлились. О господи! Он что, задыхается?

Когда Майлс не произнес ни слова — вообще ни звука! — Рик хлопнул его по спине.