– Боюсь, это невозможно. Мне потребуется Посольская печать, чековый автомат, шифровальные книги, скрепки, пресс-папье...

– Ладно... бридедзя зделадь изглючение... я оздавлю дебе жизнь, бога не обладяд чег.

– Простите, Ваша Надменность, но я не могу допустить, чтобы из-за меня вы нарушили древние традиции. Раз уж мы все отлучены от церкви, начнем потихонечку голодать...

– Брегради болдадь! Не змей меня доробидь! Гдо гого одлучаед, ды меня или я дебя?

– О, конечно вы, Ваша...

– Бравильно! А я беру звое одлучение обрадно!
– Папа свирепо посмотрел по сторонам.
– Деберь боговорим о бодарге. Можешь доздавидь два миллиона брямо зейчаз; зовершенно злучайно я бриехал зюда на бронированном авдомобиле.

– ДВА миллиона?! Но речь шла только об одном.

– Зегодня надо бладидь вдвойне.

– Вы говорили, вдвойне платят по средам. А сегодня вторник.

– Во Бабзгому бовелению зегодня - Среда.

– Но вы не можете... то есть, как же это возможно...

– Реформа галендаря. Давно зобирался ее бровезти.

– Ну, тогда...

– Брегразно! Наздоящим даю дебе одзрочгу. Оздальных эдо не казаедзя. Уведиде брездубнигов.

– Ах, Ваша Надменность, - произнес Петлякат куда с большей уверенностью, чем раньше, - я, конечно, благодарен вам за помилование, но, боюсь, мне не справиться с составлением необходимых документов без помощи моих сотрудников...

Ай-Душка-Шизик уставился на посла, сверкая влажными красными глазами.

– Хорошо! Забирай их! Я даю одзрочгу взем, громе вод эдого!
– Папа ткнул пальцем в Ретифа.
– З ним я зам разберузь.
– Стражники придвинулись к Ретифу, направили на него дула пистолетов.

– Может быть, Его Надменность проявит снисходительность, - сказал Магнан, стряхивая с руки остатки паштета из печенки, - и на первый раз простит нашего коллегу, если он пообещает, что никогда больше этого не сделает.

– Чего не зделаед?
– подозрительно спросил Папа.

– Не подставит вам ножку. Вы ведь помните, как упали?

– Он бодздавил мне ножгу?
– Ай-Душка-Шизик поперхнулся, лицо его посинело.
– Збециально?

– О... э-э... наверное, произошла какая-то ошибка...
– промямлил Петлякат.

– У вас, Ваша Надменность, необычайно развито чувство юмора, и я уверен, вы сами над собой посмеетесь, когда поймете, как смешно выглядели, - заявил Магнан.

– Ретиф! Неужели вы... я хочу сказать, вы, конечно, не...
– заикаясь, пробормотал Петлякат.

– Как бы не так!
– возмущенно воскликнул Магнан.
– Я лежал под столом и прекрасно все видел!

– Обызгадь его!
– взревел Папа. Стражники кинулись к Ретифу, вывернули карманы его саронга, подобрали упавший на землю вчетверо сложенный листок.

– Аг-га!
– вскричал Папа, развернул записку, пробежал ее глазами. Гонзбирация!
– завопил он.
– У меня бод нозом! Заговадь его в гандалы!

– Протестую!
– Петлякат вытянулся во весь рост.
– Нельзя заковывать дипломатов в кандалы каждый раз, когда они допускают в своей работе некоторые оплошности. Разрешите, я сам с ним разберусь, Ваша Надменность. Обещаю, что виновный получит строгий выговор с занесением в личное дело...

– Боги должны болучидь до, чдо им бричидаедзя бо браву!
– громовым голосом сказал Папа.
– Завдра - велигий браздниг Зреды...

– Завтра четверг, - поправил Папу Магнан.

– Завдра зреда! Зегодня зреда! Наздоящим бовелеваю, чдо взю неделю будед зреда, черд ее бобери! И гаг я уже объявил, эдод дерри зданед учазднигом церемонии. Дагова Бабзгая воля! И хвадид зо мной зборидь!

– О, так он станет участником церемонии?
– Петлякат облегченно вздохнул.
– Это другое дело. Думаю, денек-другой мы спокойно можем без него обойтись.
– Посол усмехнулся тонкой дипломатической усмешкой. Корпус всегда поддерживал религиозные учения, в какой бы форме они ни выражались...

– Издинные Боги - эдо хугзгие Боги, глянусь Богами!
– на весь сад заорал Папа.
– Езли я еще раз узлышу из двоих узд ерезь, я бредам дебя анафеме! Бригазываю увезти эдого дерри в храм и бодгодовидь его г ридуалам зреды! Оздальных зодержадь дод арездом, бога боги не объявяд звою волю!

– Господин посол, - сказал Магнан дрожащим голосом и дернул Петляката за рукав ночной рубашки.
– Неужели вы допустите, чтобы Ретифа...

– Его Надменность хочет спасти лицо, - конфиденциальным тоном сообщил посол и подмигнул Ретифу.
– Не беспокойтесь, мой мальчик. Можно считать, вам повезло: увидите отправление хугских религиозных обрядов, так сказать, изнутри, наберетесь опыта...