— Итак, что мне нужно сделать сегодня? — спросила я, пытаясь отвлечься. Я повернулась лицом к Мелани и спиной к игровой площадке. Она улыбнулась, а я наклонила голову и изогнула бровь, предлагая ей продолжать. Но мой взгляд, должно быть, сказал ей, что с меня хватит Райкера. 

— Лиз в видео-комнате. Я приобрела новую мебель, которую доставят в три часа, поэтому мы должны сделать перестановку, чтобы освободить место. Кроме того, кто-то пожертвовал почти четыре коробки DVD-дисков и видеоигр, которые нужно распаковать. 

Я последовала за ней, слушая все пункты в нашем списке дел. 

Войдя в открытую комнату, которая служила телевизионной и игровой комнатой, я не могла не рассмеяться. Лиз стояла в центре, склонившись над кучей коробок. У нее был включен iPod, и она покачивала попкой в ритм музыки. 

Мы с Мелани хохотали, но она понятия об этом не имела из-за наушников в ушах. Я подошла к ней сзади и начала трясти своими бедрами напротив ее задницы. Она развернулась и удивленно вскрикнула, прижав руку к груди.

— Унылые булки, — она стукнула меня по руке.

— Ну уж нет, — сказала я, сдерживая смех. — Это у тебя булки, что не промахнешься, но в такт музыке попадаешь. 

Я поиграла бровями, а она показала мне средний палец. 

— Не вини меня за то, что у тебя нет чувства ритма, — возразила она, поворачиваясь к коробкам и не давая мне возможности дразнить ее дальше. 

— Я знаю много движений, — проворчала я, оглядываясь через плечо на Мелани. Убежденной она не выглядела. Не секрет, что я не умею танцевать. Я похожа на Элли из шоу Диснея. Она всегда выглядела так, будто пыталась прихлопнуть муху или избавиться от пчелы, которая залетела к ней в штанину. У бедной девушки не было никакого чувства ритма, несмотря на это танцевала она явно лучше, чем я. 

Честно говоря, мне все больше были симпатичны женщины в этом городке. Казалось, они все были на моей стороне, помогая найти способы приблизиться к Николь. Черт, даже женщины, которых я не знал, говорили мне не сдаваться.

Можно подумать, что я собирался отступать. 

И сегодня, когда Мелани, женщина, которая была директором молодежного центра, попросила меня помочь передвинуть мебель, я должен был понять ее намерения. Она вела меня по коридору в большую комнату и даже не дала времени надеть рубашку после игры в мяч. 

— Нет необходимости одеваться. Ты снова вспотеешь, — настаивала она, когда ее глаза осматривали меня с ног до головы. Когда ее взгляд остановился на моей груди, я понял, что она читает татуировку. Понимание вспыхнуло в ее глазах, и она посмотрела налево, улыбнувшись. 

Затем я заметил, что Николь, которая стояла всего в нескольких шагах от нее, тоже сосредоточила взгляд на моей груди. 

Я сделал татуировку сразу после того, как прошел базовую подготовку, и никогда не жалел об этом. Где бы я ни был, Николь всегда владела моим сердцем. 

Она подошла ближе, ее глаза просканировали каждую строчку, и она с трудом сглотнула. Мелани отступила, чтобы дать нам немного места. Я не знал, как Николь отреагирует на эти слова, разозлится или растрогается, поэтому молча ждал, позволяя ей осознать их.

Прежде чем набить татуировку, я постоянно думал над этими словами. Я переставлял и заменял их, пока они не встали в верном порядке. 

Она застала меня врасплох, когда провела кончиками пальцев по словам. Мое дыхание сбилось, и, черт возьми, сердце чуть не выскочило из груди. 

— Когда? — спросила она, и я знал, что она спрашивает, когда я ее сделал. 

— Через неделю после приезда в Германию. 

Николь подняла взгляд, ее глаза были полны слез. 

— Зачем? 

Ее вопрос был как удар в живот. Я знаю, она думала, что мои признания в любви были ложью, но я никогда не притворялся. Я всегда обожал ее и, покинув Николь, чувствовал себя полностью опустошенным. 

— Потому что я люблю тебя, — прошептал я. — Так было и так будет всегда. 

Ее нижняя губа задрожала, и мне захотелось обнять ее и прижать к себе так сильно, но я боролся с этим желанием. 

— Если ты так сильно любил меня, то почему так легко отпустил? — спросила она, одернув руку от груди и прижав ее к себе. — Ты просто перестал звонить, перестал писать, а потом как будто просто исчез. 

— Если бы я попросил тебя уехать со мной, ты бы согласилась? — поинтересовался я. 

Я не так представлял наш разговор — в одной комнате с Элли, Мелани и мужчинами, доставившими мебель. Несмотря на то, что они все пытались сделать вид, будто заняты своим делом, и отойти подальше от того места, где стояли мы, я знал, что они слышат каждое наше слово. Я надеялся, что мы с Николь обсудим это наедине. Но, видимо, Николь все равно, что у нас были зрители. Эмоции захватили ее, и у меня не было выбора, кроме как принять ситуацию, в которой я оказался.