— Ого, это прозвучало так пошло, — сказала я, наполняя свой бокал до краев.

— Итак, Райкер, где ты был все это время? — Элли задала вопрос, на который у меня не хватало мужества.

— В Германии, — ответил он, наклонившись вперед и подняв бутылку пива, которую я раньше не заметила. — Я служил год в Ираке и год в Афганистане. Между командировками я только тренировался и ждал.

Печаль в его голосе тронула меня.

— Готова поспорить, то время ты никогда не забудешь, — мрачно произнесла Элли.

— Нет, — сказал Райкер, поднимая глаза, и его взгляд встретился с моим. — За это время я многое потерял, и не только там.

Не нужно было быть гением, чтобы понять, что он включил меня в свои потери. Я встала, схватив пустую бутылку вина. Мне вдруг понадобилось пространство.

Оказавшись на кухне, я поставила свой бокал на столешницу и оперлась на нее руками, стоя спиной к гостиной. Я почувствовала подступающие слезы и разозлилась, что Райкер вызывал эти эмоции.

— Эй. — Я зажмурилась, успокаивающее вздохнув. — Извини, что расстроил, — сказал Райкер позади меня. — Я не собирался. Просто хотел, чтобы ты знала. Больше всего на свете я сожалею о том, что отпустил тебя.

Он обхватил меня руками и крепко прижался к моей спине.

— Единственное, о чем я жалею в том, что стал морским пехотинцем, это что потерял тебя на этом пути. Я думал, что нам будет легче оставаться вместе, но ты — сама знаешь, чем закончились наши разговоры. — Я откинулась на него, хотя мой разум кричал отойти. — Я хотел, чтобы ты поехала со мной, но понимал, почему ты не могла. Не хотел мучить тебя, поэтому просто отпустил.

— Я все равно испытывала боль. Боль вместе с гневом, — прошептала я.

— Мне тоже было нелегко, Николь. — Он прижался губами к моему затылку и не отрывался. — Расставание с тобой было одной из самых трудных вещей, которые я когда-либо делал. Дай мне шанс показать тебе, как я сожалею. Шанс доказать, что я никогда не переставал любить тебя.

Я повернулась и подняла на него взгляд.

— Не знаю, смогу ли позволить тебе вернуться. Я хочу, Райкер, да, но я просто не знаю, смогу ли. — Положив руку ему на грудь, я почувствовала, как напротив моей ладони билось его сердце. — И я должна думать о Тори. Если ты передумаешь снова и уйдешь, разбив ее сердце, я никогда не прощу себя.

— Я никуда не уйду. Я здесь навсегда, даже если ты не простишь меня. Но все стало бы намного лучше, если бы ты позволила мне вернуться, — улыбнувшись, он опустил голову и мягко поцеловал мои губы. — Я подожду, сколько бы времени на это ни потребовалось. Просто находиться в одной комнате с тобой, не желающей бежать в противоположном направлении, уже более, чем хорошо.

Его рот замер над моим, как будто он раздумывал, может ли он снова поцеловать меня. Я много ночей мечтала поцеловать эти губы, поэтому сама сократила дистанцию между нами.

Райкер обхватил мой подбородок, охотно отвечая на мой нежный поцелуй. Мое тело растворилось в нем, когда я сосредоточилась на ощущении его губ.

— О, дерьмо, извините.

Отстранившись, я заметила Лиз, покидающую кухню с ухмылкой на губах. Уверена, что моя лучшая подруга просто дьявол во плоти.

Райкер наклонился и прижал меня к себе, уткнув лицо в мои волосы. Его грудь вибрировала от смеха

— Теперь ей будет о чем поговорить.

— Да, — согласилась я с улыбкой. — Поверь мне, разговорам не будет конца.

В тот момент, когда Николь поцеловала меня, я почувствовал, что груз, который постоянно давил на мою грудь, ослаб. Я знал, что потребуется время, чтобы исправить все плохое, что произошло между нами, и говорил себе не надеяться, но, черт возьми, это все же должно было что-то значить.

Мы вернулись в гостиную, и я попрощался, потому что Элли и Лиз выглядели так, словно умирали от желания узнать все подробности, но я знал, что Николь нужно время, чтобы обдумать все, что я сказал.

Два дня спустя я пытался придумать любой повод, чтобы увидеться с ней. У меня оставалась неделя до начала работы в инженерной компании в Хантсвилле. Благодаря моему образованию и с помощью дяди мне удалось занять довольно приличную должность. Ехать до Хантсвилля из дома моих родителей было очень долго, поэтому у меня не было выбора, кроме как остаться в Арабе, в доме моего кузена на неделю. Это означало, что я бы видел Николь всю неделю, но все было сложно.

— О чем задумался?

Я смотрел телевизор, когда мой отец сел в кресло рядом со мной.