***

Она перестала ему доверять. Старательно гнала из памяти все хорошее, что когда-то связывало их. Только редкие поездки к дочери радовали ее. Все остальное в жизни перестало интересовать. На работу и с работы, теперь каждый ездил на своей машине. Общение с командой ограничивалось работой, приглашения на мероприятия фонда, тоже рассматривались ею, как работа. Присутствие папарацци не волновало. Откуда и во сколько приходит муж, она не контролировала, только кожей чувствовала сочувствующие взгляды в спину.

Они не ругались. Лера просто ушла в себя. Иногда он ловил на себе ее взгляд, но она тут же отворачивалась и продолжала делать свои, никому не нужные дела по дому.

Лера не готова была принять предательство или напротив, готовилась к нему всю жизнь? Эта болезненная мысль не давала ей покоя, бередя незаживающую рану. Она устала, не высыпалась, чувствовала себя вымотанной, ей казалось, что она существует в этом режиме — месяцы, а прошло всего три недели.

За это время, боль в сердце проросла, пустила корни, но Лера должна найти в себе силы, чтобы вырвать ее, пусть по — живому, с криком, но сделать это необходимо.

Лера шла по улице, потерянная и одинокая, а вокруг кипела жизнь. Сверкали витрины магазинов, мчались машины, спешили прохожие. Каждый в свою жизнь. А она не торопилась туда, где ее никто не ждет и убеждала себя, что и ей там никто не нужен.

От дворца их с Орловым машины выезжали одновременно, но ехали они в разные стороны. Иногда, как сегодня, она оставляла машину и шла пешком. Просто гуляла, читая название улиц. Если шел дождь, заходила в кафе, садилась в дальний уголок, ужинала или пила кофе, звонила дочери. Потом по незнакомым улицам возвращалась домой, насовсем заблудившись брала такси. Во сколько приходила домой не отслеживала, проскакивала в свою комнату, намеренно не обращая ни на что внимания, главное было не проспать утром. Ей бы хотелось назвать свое состояние апатией, но слишком рядом было все, что радовало и волновало, что еще живо и невозможно назвать воспоминанием. Как бы она не призывала рассудительность и уравновешенность, быть равнодушной получалось с трудом, тем более, этому не способствовала работа бок о бок.

Она вздохнула, видимо слишком тяжело, таксист обернулся, и чтобы избежать вопросов, Лера посмотрела в окно, а почувствовав вибрацию телефона, обрадовалась возможности отвлечься от заинтересованного взгляда, одним касанием развернула сообщение: "Лера, нам нужно поговорить". Мелькнула смутная догадка и в подтверждение, следующее смс: "Назначьте время". Ирэн.

Вот и все. Лера выключила телефон и усмехнулась. После того, что она наблюдала сегодня, ясно, что для Ирсон не существует преград и слабое сопротивление Леры, она снесет не раздумывая.

Перед игрой, Агеев, всегда кричал, но сейчас, Лера как никогда чувствовала, что его агрессия обращена лично к ней. В финал команда пробилась с трудом. Орлов играл вяло, зато проявлял злость в потасовках, инициатором которых, зачастую и являлся. Лера и сама чувствовала вину за свое настроение. Улыбаясь через силу, напутствовала команду, ощущая на себе пристальные взгляды. Поборов свое эго, подошла к мужу. Команда шумно двинулась к выходу давая им несколько секунд:

– Саш, соберись, настройся. Викуля звонила, желает тебе победы.

При упоминании о дочке, его губы расплылись в улыбке:

– На каникулах заберем ее к себе?

– Конечно.

– Лееер…

– Опаздываем, — поторопила она.

Игрой Агеев был доволен. Все его указания выполнялись четко и быстро. Команда уверенно выигрывала, постоянно атакую ворота соперников. Буквально на последней минуте, завязалась драка, финальная сирена остановила пыл игроков, но Орлова нешуточно отбросило в борт.

На награждении, он поднял кубок левой рукой, и Лера поспешила встретить его со льда. Половина команды уже прошла мимо нее, она приподнялась на цыпочки, выглядывая шлем Саши. Встретив его мрачный взгляд, устремленный мимо нее, она оглянулась. Позади стояла Ирсон. Лучше бы она ждала его в своем кабинете. От увиденного ноги подкосились, хотелось закрыть глаза и провалиться. Ни секунды не медля, в этот раз лишая Орлова права сделать выбор, Лера резко развернулась и расправив плечи пошла к себе, он окликнул, но она только прибавила шаг.

Ругая саму себя, сдернув с вешалки плащ, стремительно открыла дверь и налетела на Агеева. Он сунул ей под нос протокол на подпись.

– Откуда у нее пропуск в служебные помещения?

– Да почем я знаю! — раздраженно воскликнул он. — Ты то куда рванула? Ты ведь жена, а заняла позицию страуса, голову в песок, ничего не вижу и не слышу. А придется. Ирсон вышла к руководству клуба с предложением, перед каждой игрой ее группа будет исполнять две-три песни, бесплатно, и тут же, в фойе, продажа сувениров. Вырученные деньги пойдут на благотворительность. Прет как танк. Если все сложиться, к концу года запишут совместный клип. Догадываешься, кто будет петь? Это он из-за репетиций так чемпионат плохо отыграл, артист, блин, — он расхохотался отвратительным раскатистым смехом.

– А я вас узнал, — таксист взял протянутые деньги. — Можно автограф?

Лера расписалась на чьей-то визитке и поспешила выйти, пока дело не дошло до фотографий.

Осторожно открыв дверь, она вошла в квартиру и попыталась незаметно прокрасться к себе. Это ей почти удалось, во всяком случае, она успела закрыть щеколду, прежде чем тяжелый кулак обрушился на дубовую дверь.

– Лера открой!

– Зачем?

– Нам надо поговорить.

– И тебе тоже? — Лера открыла дверь после второго удара и посмотрела в проем кухни. — Она уже здесь?