Мужик немного постоял набычившись, потом сдулся и плюхнулся на кровать, разом постарев. Он разительно отличался от того, каким помнил его Эван. Сам виноват.

– Да, ещё. Сколько может стоить дом возле Курмача? – оглянулся я возле двери.

– Не знаю, – флегматично пожал он плечами, - наверное, около ста. Дальше от леса дороже.

«Чего я лезу во все дырки?» - думал я, идя домой по улицам Тикруна.

Утром проснулся рано, быстро собрал походный рюкзак, упаковал в него свою броню, чтоб не мелькать лишний раз. В самый низ положил мешочек с деньгами. Закинул в себя завтрак, предупредил Лиру, что меня, возможно, не будет неделю или дней десять. Забежал по пути к Хине и её предупредил о том же. Пошёл к таверне. Если честно, я практически был уверен, что Яжефа не будет. Но нет, он сидел на одной из лавок и поглощал еду. Рядом с ним стояли его торбы.

– Запас еды в дорогу заказал у трактирщика? – вместо приветствия уточнил у него.

– Да. Слушай, Эван. Я не понимаю, зачем мы едем в такую даль. Чтоб просто напроситься к родственникам?

– Работу тебе найдём. Будешь работать и дом строить. А жить будете у родственников и в шатре, который купим. Всё лучше, чем сидеть в той дыре в постоянной опасности.

Когда он доел, мы отправились на местную станцию. Это была просто небольшая площадь за воротами, где искали попутчиков уезжающие из города. Нам немного повезло, и быстро нашёлся мужик на телеге, который держал путь в нужную сторону. По прикидкам Яжефа, придётся протопать пешком ещё полдня, после того как попутчик нас высадит. Ехать предстояло примерно дня два. Хорошо, что по более-менее спокойным местам.

Эти дни прошли скучно до безобразия. Мы просто ехали, и всё. Мужики что-то обсуждали, я помалкивал, иногда односложно отвечая на их вопросы. Они нашли общие крестьянские темы и довольно много болтали. Ничего особо ценного из их разговоров я не вынес. Единственное, папаша слегка расслабился и стал не так грозно на меня зыркать. И вообще, как-то чуть-чуть вернул свой образ, который помнил Эван. Ну и хорошо, значит, когда всё наладится, семья заживёт более-менее нормально.

Вечером второго дня мужик оставил нас на очередном перекрёстке и укатил по направлению в город. Мы протопали ещё пару часов по дороге, уходя всё дальше от леса. Остановились в маленькой рощице, деревья которой вполне можно было пересчитать. Я, не обращая на отца внимания, достал броню и полностью надел её.

– Зачем тебе? – удивлённо спросил он, осматривая мою экипировку.

– Надеюсь, не понадобится.

Быстро поели всухомятку и легли отдыхать. Ночь прошла спокойно. К обеду следующего дня мы входили в деревню Лябзинка, где должны жить двоюродные братья моей матери. Я их видел всего пару раз, отец, естественно, знал лучше. Не один кувшин самогона выхлебали вместе.

Деревня как деревня, похожа на ту, в которой вырос Эван. Хотя места тут намного спокойнее, и поэтому безопасностью занимались спустя рукава. Невысокий частокол, две вышки и, скорее всего, не закрывающиеся на ночь ворота. Деревянные домики, кое-где виднелись каменные первые этажи. Слышался перезвон из кузницы, отчего папа скис. Пошли сразу к главе.

– Добрый день, - поздоровались с дородным мужиком, зайдя за калитку. Люди указали на его дом, когда мы спросили, как найти старосту.

– И вам, добрые люди, – воткнул он топор в колоду и обернулся к нам.

– Уважаемый староста, подскажите нам с сыном, нужен ли в вашей деревне кузнец или, может быть, в округе кому-то?

– Нет, извините, у нас есть отличный мастер, – развёл он руками. Отец скис ещё больше, даже ссутулился. Во даёт, он же не верил в мой план с самого начала. Всю дорогу время от времени нудил, что зря едем.

Я показал три серебрушки, зажатые веером между указательным и большим пальцем.

– Хотя, если подумать, пару недель назад мне староста Толмачёвки жаловался, что их кузнец уже старый, а подмастерье совсем зелёный.

– Огромное вам спасибо, – я подошёл к нему и незаметно вложил в руку монеты. – Я надеюсь, это точно?

– Иди отсюда, щегол, – пробубнил староста.

– Если что, увидимся, – я пошёл к выходу со двора.

За воротами нас уже ждали родственники, два мужика, отдалённо похожих и смутно мне знакомых. Деревня, всё сразу становится известно. Кто пришёл, кто ушёл, кто родился. Они обнялись с отцом, похлопали меня по плечам, поудивлялись, какой большой я стал. Всё как обычно.

– Мужики, а до Толмачёвки не подбросите? У вас же телега есть? – спросил я.

– А что там, Эван? – спросил один из них.

– Староста ваш сказал, что там кузнец нужен.

– Да не-е. Это в Киевке нужен, а в Толмачёвке есть.

– Вот тварь, – повернулся я к воротам старосты.

Напитал тело ци и пнул ногой левую половину. Верхняя петля треснула, ворота перекосило, и половинка рухнула на землю, вывернув ещё и нижнюю петлю. Мужики удивлённо переглянулись. Выбежал староста, начал что-то кричать и ругаться.

– За то, что соврал, – я повернулся к братьям. – Ну что, отвезёте? В Киевку эту.

Ответить мне не успели, моё ухо сжали пальцы старосты. Я схватил его мизинец и вывернул неестественно в сторону. Когда он отпустил ухо, перевернул его руку запястьем вверх, а ладонью к себе и заставил встать на цыпочки эту бочку на ножках. Для надёжности перехватив остальные пальцы другой рукой.

– Чего ж вы все такие непуганые-то, – посетовал я. – Рука целая нужна?

Староста судорожно закивал.