Хлопок. Хлопок. Хлопок. Хлопок. Как будто невидимый великан где-то рядом взялся аплодировать происходящему.

При последнем хлопке по руке Старшего, вскинутой в защитном жесте, потекла тонкая струйка крови. А Зекер понял, что кем бы ни был второй невидимка – не тот, который отрубил Килишу и Сальгу ноги чуть выше колен, тот убил бы Гворома одним ударом – кем бы ни был второй, он в три удара почти просадил накопители брони. За секунды.

«Маги ужасны».

– Ученик, довольно. Ты не можешь раздавить это вонючее трусло без последствий. Всё-таки оно одного с тобой статуса…

– Учитель!

– Ты не можешь. Зато могу я – хо! Хо! Хо!

Мийол успокоился. Вернее, вернулся в своё прежнее состояние бесчувственного покоя, не иначе как тоже наведённое магией.

А вот Гвором принял шамис – позу покорности: сжатые в кулаки руки скрещены за спиной, сама спина опущена в прямом наклоне параллельно земле, шея открыта.

– Поздновато ты о покорности вспомнил, – бросил старик, вполне осознанно повторяя за Ригаром. – Надо было изъявлять её раньше… и вовсе не мне. У вас тут непростая ситуация вышла – Токаль является автономией при Лагоре, но не может свободно устанавливать свои порядки. При этом Жабий Дол близок к Токалю и именно в этот Рубежный Город идут продуктовые налоги отсюда. Магистрату Лагора нет до вас дела, но при этом там не могут позволить, чтобы Токаль имел отсюда что-то помимо продуктов. Автономия не должна перерастать в независимость, это для лагорцев не выгодно… и для вас. В общем, непросто всё. И какой-то задрипанный клан, не могу припомнить, как он там зовётся… у них Мастера Боя хоть есть?

– Старший воинский клан Хадохадойид, – сказал Зекер, – в наши дни располагает двумя Мастерами Начал и одним Мастером Основ.

– Задрипанный клан, как я и думал. Так вот: этот самый клан-лень-запоминать-какой влез и лезет сюда, зарясь на чужое. А ты, трусло позорное, – тычок пальцем в Гворома, – виляешь меж трёх разных сил, как дырявая шлюпка. Ещё и жутко гордый своей хитростью, небось. Как же – ни вашим, ни нашим, свободы полные штаны. Нищета, зато своя! Городские берут налоги, клановцы берут «подарки», а ты сидишь над всем этим как Старший. Лепота! Так вот…

Старик-подмастерье передохнул. Площадь не мешала, продолжая стоять тихо-тихо.

– Мой ученик тут парочке утырков присудил без ног обходиться. А уды срамные им притом оставил. Помиловал. Так вот, трусло лысое, которое не иначе как по трусости этой не может свой ранг превзойти: я тебя тоже помилую. Пальцем тебя не трону сам и другим не дам. И призывами не затравлю. Потому как ты и без того свою жизнь превратил в такое, что не всякий палач измыслит. И как ты со своим селением, в котором лишь три достигших и ни одного близящегося, будешь оправдываться перед задрипанными, у которых тоже всего лишь три, но Мастера… это меня вовсе не заботит. А вы там – тащите уже сюда семью моего ученика. Пора улетать подальше, пока я тут от полноты ощущений всю площадь схода не заблевал аж по колено.

Ученик 7: я ненавижу себя!

– Куда правишь?

– В Лагерь-под-Холмом.

– Кавилла с Сеиной? Знакомые целители-женщины? Это правильно. Возьми чуть левее.

Мийол тут же поправил курс.

– Так или сильнее?

– Воздушный навигатор из меня ещё тот, – честно сознался Старик Хит, оказавшийся обладателем куда более длинного и хитрого имени. – Да и в надёжности карт я сомневаюсь. Но сейчас вроде бы всё верно.

Молчание.

Размеренное хлопанье крыльев того Беркута Урагана, что тянет несуразную леталку вперёд. И замерший статуей, уже не скрытый невидимостью второй Беркут Урагана, раздвигающий незримые потоки воздуха так, чтобы уменьшить сопротивление среды… и чтобы прикрыть от ветра пассажиров. Это один из минусов такой вот тяп-ляп-леталки: она имеет аэродинамику примерно сарая.

Хорошо, что у Мийола есть призыв, который может это возместить. Хоть частично.

Плохо, что больше его призывы не могут ничего.

– Почему ты не… подойдёшь к ним? – спросил Щетина тихо. – Не поговоришь?

– Я…

Молодой маг сглотнул. И пожалел, что отозвал Кошмарного Медведя: контроль разом трёх призывов замечательно помогал не думать .

– Я… – попытался он снова. С тем же итогом.

На плечо легла рука учителя.

Который до этого проклятого дня не касался его вообще ни разу.

– Тише, парень. Не говори ничего. Я… догадываюсь, что сейчас творится у тебя внутри. Преимущество долгой жизни и… неприятного опыта, Кракен его отлюби. Так вот. Что творится внутри у твоего отца, я тоже… догадываюсь. Это не так уж сложно, потому что я знаю: он перед теми двумя вставал стеной. Пока вообще мог стоять. Но этого не хватило. Так бывает: делаешь, сколько можешь, жилы рвёшь, а этого всё равно мало.

– Я мог сделать больше! То есть – быстрее!

– И так тоже бывает, – сказал Хитолору Ахтрешт Наус, Старик Хит, учитель. – Дерьмо, оно случается. Тогда только и остаётся, что идти его разгребать. Так вот… иди. Говорить не надо, нет. Просто иди уже и обними своего отца. Чтобы он знал: ты не винишь его за то, что он не смог защитить, что оказался недостаточно силён. А когда он обнимет тебя, ты поймёшь: Ригар не винит тебя за то, что ты прилетел недостаточно быстро. Зато очень благодарен за то, что ты – прилетел .