Корабль, или то, что от него осталось, был наш. Теперь нам оставалось только найти выход.

— Забирайтесь на борт, — сказал я, опуская на колени двух пустот, чтобы Нур и Эмма могли сесть.

— Я лучше пойду пешком, — сказала Нур.

— Это совершенно безопасно, когда Джейкоб контролирует ситуацию, — сказала Эмма. — И гораздо быстрее. — Она запрыгнула на спину пустоте, и та быстро обхватила ее языком за талию.

— Это действительно так, — согласился Горацио, забираясь следом за Эммой.

— Ты можешь поехать со мной, — предложил я, и когда я взобрался на вторую пустоту, она сдалась и села позади меня.

— Это сон, да? — прошептала она мне на ухо.

А потом мы рванули вперёд.

Полицейский вертолет кружил над кораблем на небольшой высоте. Приближались сирены. В какой-то момент, пока мы с друзьями были заперты в грузовом отсеке, корабль причалил к промышленному порту на Темзе, где за лабиринтом кораблей маячили огромные нефтяные цистерны.

Мой эскадрон пустот подвел нас к краю перил. Я надеялся, что они смогут спустить нас на пристань, но это оказался длинный путь. Я послал двух пустот за веревкой — на судне ее найти будет нетрудно, — а остальных потрепал, заставив их прыгать и кувыркаться по палубе, чтобы стряхнуть остатки сна, вызванного пылью, и укрепить мою связь с ними. Это была сюрреалистическая сцена, без сомнения, хотя ее странность несколько притуплялась моим раздробленным состоянием ума. Моя связь со столькими пустотами одновременно иногда угрожала поглотить истинного меня, и ментальный шум то появлялся, то исчезал, как статичный радиосигнал.

— Джейкоб! Куда же ты пропал? — я не знаю, как долго Эмма пыталась достучаться до меня, но тревога в ее голосе заставила меня думать, что достаточно.

— Извини, — сказал я, качая головой и выпячивая челюсть, которая была плотно сжата в момент концентрации.

Горацио сидел верхом на округлой спине своего бывшего товарища, как мастер-наездник, и улыбался. Глядя на меня.

— В чем дело? — сказал я.

— Ты настоящий образец, Джейкоб Портман. — Он смотрел, как пустота делает акробатическое сальто с вершины водной горки, затем снова повернулся ко мне. — Думаю, Абрахам Портман был прав насчет тебя.

— А что он сказал? — спросил я, поддаваясь вперёд.

— Что ты мог бы стать самым могущественным странным нашего времени, если бы тебе дали возможность проявить себя. — Его улыбка погасла. — Но это будет сопровождаться ужасной опасностью.

Опасность, с которой он никогда не хотел меня сталкивать.

Пустота сделала еще одно сальто с водной горки. Те двое, которых я послал за веревкой, еще не вернулись. Я заставил пустоту, охранявшую сдавшуюся тварь в рубке управления, привести её, и через тридцать секунд они появились, пустота тащила тварь за волосы, тварь визжала и сожалела.

Он умолял сохранить ему жизнь.

Я проигнорировал его, потому что звоночек, привлекший мое внимание, оповестил меня, что две пустоты, которые пошли искать веревку, столкнулись с кем-то неожиданным.

Я слышал его голос у них в ушах.

— Привет, мои милые, что вы тут делаете? О, вы были очень плохими мальчиками…

И затем он появился в поле зрения с борта корабля, удерживающийся в воздухе на торнадообразном пьедестале мчащегося черного ветра.

Каул.

Нур напряглась при виде этого зрелища. Эмма выругалась.

Теперь он был гигантом, растянутым и раздутым с человеческим телом до талии и бурлящим торнадо вместо ног. Его руки были нормальными, но пальцы представляли собой десять толстых извивающихся древесных корней, превращающих все, к чему они прикасались, в гниль.

Он кричал что-то о мести, что-то о вечной жизни, и когда он это делал, он поднимал руки вверх, и его длинные пальцы взметнулись к небу. А потом банда безумных, усиленных амброзависимых начала карабкаться по перилам корабля, чтобы напасть на нас.

Первый, кто поднялся на борт, выплюнул струю жидкого металла в ближайшую пустоту, и когда мозг существа расплавился под струей, я почувствовал, как его сознание погасло. Но тут еще трое прыгнули на амброзависимого, и в одно мгновение он был мертв. Потом появились новые приспешники Каула, и с каждым новым ударом: один вызвал облако кислоты, которое обожгло одну из моих пустот, другой обладал невероятной силой, двое из них, работая вместе, создавали вспышку красной молнии, которая оставляла в груди другой пустоты вмятину, и пронеслась близко над нашими головами, испепеляя воздух и оставляя запах, похожий на запах горелых волос. Мои пустоты разбирались с ними, как бешеные звери, подавляя восемь, девять, десять из этих мощных, усиленных амброзависимых в течение минуты, в то время как две пустоты, на которых ехали мои друзья и я, отступили на более безопасное расстояние.