– Кража сладостей.

– Точно.

– И ты думаешь, что лишение секса будет иметь такой же эффект?

– Это неизбежно.

– И что ты собираешься с этим делать?

– Ты не оставляешь мне выбора. Я думаю, мне просто придется мастурбировать на твои фотографии в университетском справочнике.

– Эван!
– cмеясь, она ткнула его локтем в ребра.

Он споткнулся на тротуаре.

– У тебя есть идея получше?
– спросил он.

– А как насчет холодного душа?

– Ненавижу холодный душ, - oн снова взял ее за руку.
– Я так понимаю, это нормально - держать тебя за руку?

– Не говори глупостей.

– А как насчет поцелуев?

– Посмотрим.

– Ах, сколько мы платим за наши тактические ошибки.

На южном конце кампуса они подождали, пока со стороны Спринг-Стрит проедет машина. Свернув на Сентрал-Авеню, они пересекли улицу. Они прошли мимо пивного киоска, где Элисон впервые встретила Эвана.

Она вспомнила тот дождливый вечер, когда стояла у прилавка в ожидании заказа и услышала за спиной голос:

– Она идет в красе, подобно ночи[6].

Она оглянулась.

Эван Форбс улыбнулся ей.

– Разговаривать с самим собой - признак безумия, - сообщила она ему.

– Но я же с тобой разговаривал. Это тоже признак безумия?

– Вполне возможно.

Она видела Эвана в кампусе, знала, что он был одним из немногих аспирантов на английском языке, и заметила, как он смотрел на нее прошлой ночью, когда она обслуживала его в "Гэбби".

Она взяла свой гамбургер, картошку фри и корневое пиво.

– Не будешь возражать, если я составлю тебе компанию?

– Нет, все в порядке.

Эван последовал за ней к столику.

– А ты не собираешься, что-нибудь заказать?
– спросила она.

Покачав головой, он сел напротив нее и взял одну из ее картошек фри.

– Я съем твою порцию.

– О.

– По правде говоря, я уже перекусил. Я заметил, когда ты вышла из библиотеки, и последовал за тобой сюда.

Она почувствовала, как румянец греет ее лицо.

– Слишком много хлопот, для того, чтобы стибрить себе картошку фри.

Вспомнив об этом, Элисон поймала себя на том, что улыбается.

– Ты съел всю мою картошку, - сказала она.

– Нервы. Картошка фри не позволяла мне грызть ногти.

– Наверное, и на вкус она получше.

Они пересекли железнодорожные пути, прошли мимо прачечной, куда Элисон раз в неделю относила грязную одежду, и свернули на Эппл-Лейн. Дом профессора Тила был третьим от угла. Свет на веранде был включен, но в окнах первого этажа было темно. Однако окна на втором этаже были ярко освещены, так что Элисон предположила, что по крайней мере одна из ее соседок по комнате находилась дома. Хелен, наверное. Селия все еще была в пабе "Уолли", более чем вероятно бесилась и поглощала пиво.

Деревянная лестница вела вдоль стены дома к двери наверху. Свет над дверью был выключен.

Эван шел с ней через двор бок о бок и не отставал от нее, хотя это означало идти по влажной траве, пока она шла по каменным плитам дорожки мимо фасада дома. Они вместе поднялись по лестнице. Наверху он поставил ее сумку.

– Ты собираешься пригласить меня войти?

– Не думаю.

Изнутри доносились тихие, мягкие звуки песни Лайонела Ричи.

– Одна из твоих соседок здесь, чтобы защитить твою добродетель.

Элисон сжала его руку.

– Я очень устала. Я просто хочу лечь спать.

– Только без Эвана.

– Увидимся завтра?

Он кивнул.

– И что теперь? Можно мне поцеловать тебя на ночь?

– Я думаю, это допустимо.

В лунном свете она увидела его улыбку. Он поднес ее руку к своим губам и поцеловал тыльную сторону ладони.

– Тогда до завтра, - oтпустил ее руку и повернулся.

– Эван.

Он оглянулся.

– Да?

– Не будь таким, - пробормотала она.

– Прощай же, целомудренная дева.

Элисон прислонилась к дверному косяку и смотрела, как он спускается по лестнице. Деревянные доски скрипнули под его весом. Оказавшись внизу, он пошел назад не по каменным плитам, а прямиком через лужайку к тротуару.

– Ты, сопляк!
– крикнула Элисон.

А потом он исчез.

Она отперла дверь. Когда она вошла, Хелен выглянула из своей спальни.

– Все в порядке, - сказала ей Элисон.
– Горизонт чист.

– Что случилось?
– oчевидно, она услышала последнюю часть прощания.