Остановившись, она высвободила руку. Эван посмотрел на нее.

– Я так не думаю, - сказала она.

– Что ты не думаешь?

– Не сегодня.

В тусклом свете уличного фонаря она увидела, как он нахмурился.

– Ты ведь не серьезно.

– Вполне серьезно.

Уголок его губ приподнялся. Он выглядел удивленным, раздраженным, испытывающим отвращение - как будто наступил на кучу собачьих испражнений.

– Да что с тобой такое?

– Мне не нравится то, что произошло, только и всего.

– О, боже, - пробормотал он.

– Это все изменило. Это заставило меня задуматься. Это заставило меня задаться вопросом, что видимо все, что тебя волнует, это только секс.

– Это чушь.

– Мне не известно, правда?

– Конечно.

– Тогда ты не будешь слишком возражать, если мы... воздержимся.

– Ты не хочешь заниматься любовью сегодня вечером, - тихо сказал он, словно объясняя ситуацию самому себе.

– Дело не в том, что я не хочу.

– Но...

– Но, я не буду.

– Я не проводил тебя на работу, так что теперь ты будешь наказывать меня за это, отказывая мне.

– Дело не в этом.

– Нет? Но это звучит так.

– Я отказываю, если это можно так назвать, потому что мне нужно выяснить, что происходит между нами... кроме секса. Я имею в виду...
– ее горло сжалось.
– Ты меня бросишь или что?

– Элисон.

– Ты сделаешь это?

Эван выглядел смущенным и обиженным. Он протянул руку и нежно погладил ее по волосам.

– Ты же знаешь, что это не так.

– Я бы хотела быть в этом уверена.

– Я люблю тебя.

– Даже без секса?

– Конечно. Пойдем ко мне домой, и ты увидишь, что я просто чудо сдержанности, - oн взял ее за руку.

– Нет, не в твою квартиру. Мы оба знаем, что произойдет.

– Мы просто сядем и поговорим. Клянусь честью, - oн улыбнулся.
– Если, конечно, ты не передумаешь, в этом случае...

– Я возвращаюсь к себе, - сказала Элисон.
– Ты идешь?

– У тебя есть соседки.

Она потянулась за своей сумкой.

– Не бери в голову, я пойду с тобой. Я не могу позволить тебе идти одной по улице со всеми этими чаевыми.

Они вернулись на угол и пересекли Саммер-Стрит.

– И еще одно, - сказала Элисон.

– Ты хочешь сказать, что это еще не все?

– Это не только на сегодняшний вечер.

– Обет целомудрия?

– Только одна ночь ничего не значит.

– Эй, это много значит для меня.

– Несомненно.

– Да ладно, я просто пошутил.

Некоторое время они шли молча. Наконец, Эван спросил:

– Как долго ты планируешь это продолжать?

– Даже не знаю.

– Неделя, месяц, шестьдесят лет?

– Все будет зависеть от того, как пойдут дела.

– Чего именно ты надеешься достичь при помощи этого маленького маневра?

– Я думала, что уже объяснила это.

– Хочешь посмотреть, какие между нами отношения, помимо сексуальных?

– Примерно так.

Эван покачал головой.

– А мы не можем проголосовать?

Воодушевленная его легким тоном, Элисон сказала:

– Все не должно быть настолько невыносимо. Мы все равно будем видеться. Не так ли? Ты сказал...

– Мы все равно будем видеться.

– Мы найдем другие занятия, когда будем вместе.

– Больше никакого "ящика идиота" – прости за каламбур.

– Что ты имеешь в виду?

– Однажды в старших классах моим родителям пришла в голову блестящая мысль, что я слишком много времени провожу перед "ящиком идиота" - телевизором. Они сказали, что в жизни есть нечто большее, чем просто просмотр телевизора. Поэтому они запретили мне это делать. Я должен был расширить свой кругозор и забыть о телевизоре.

– И ты это сделал?

– До некоторой степени. Я прочитал кучу книг. Я играл в карты-пасьянс. Я больше времени уделял домашним заданиям. Мои оценки улучшились. Я делал всякие вещи.

Элисон улыбнулась.

– Мы можем читать друг другу, играть в карты, учиться...

– Покер на раздевание?
– oн сжал ее руку.
– Есть побочный эффект, о котором я еще не упоминал. Я стал одержим телевидением. Всякий раз, когда мог, я пробирался к друзьям, чтобы посмотреть телевизор. А иногда я даже прокрадывался вниз, когда мои родители уже спали. Я включал телевизор в гостиной и сидел в темноте примерно в футе от экрана с такой тихой громкостью, что я едва мог слышать голос за тем жужжащим шумом, которое сопровождает работающий телевизор. На самом деле все было довольно аккуратно. Я был похож на голодающего на пиру.