…– Почему ты называешь меня Ланселотом? – спросил Валентин, сажая на колени свою возлюбленную.

– Ну как же, – удивилась Кира его недогадливости, – ты появился тогда в квартире Павла, как странствующий рыцарь в помятых доспехах и окровавленной футболке…

– Нет, нет, футболку я переодел, – не согласился Валентин, пытаясь поцеловать Киру в шею.

– Я тебя запомнила в окровавленной футболке… – уточнила Кира, не очень-то сопротивляясь его поцелуям.

– Влюбилась ты в меня в окровавленной футболке, – настаивал Валентин и Кира сдалась:

– Ладно, ладно, признаюсь: ты мне понравился.

– Очень?

– Очень… не перебивай! Так вот, ты явился в квартиру, как рыцарь и всех нас спас от этого грабителя и не попросил награды. Ты мой герой – поэтому ты «милый славный рыцарь Ланселот»!

– Ну, что я «славный» это понятно, а почему «милый»? – расплываясь в довольной улыбке, продолжал спрашивать посвященный в рыцари Ланселот.

– Потому что ты… – она нежно погладила его по щеке и так же нежно поцеловала в губы, – большой и глупый – целую неделю мне не звонил, а я ждала…

…Она называла его Ланселот и это ему нравилось – еще ни одна женщина не называла его героем, «милым славным рыцарем»…

Летели минуты, часы, дни, а им было все так же хорошо вместе, как в первый день. Страсть их не угасала, но уже не так безоглядно затуманивала и кружила голову непреодолимым желанием обладать друг другом, как в первые дни, они более спокойно стали относиться к вынужденным расставаниям и больше доверять друг другу, чтобы не терять драгоценное время «любви» и омрачать ревностью их встречи.

Июль заканчивался, и Валентин все чаще задумывался о том, что будет дальше с их отношениями – дочери и родители Киры скоро вернутся, и она уже не сможет уделять ему столько же времени, как сейчас, и если они хотят быть вместе, то надо что-то решать, но Кира даже слышать об этом не хотела – жила одним днем, не задумываясь о будущем. К тому же у него очень осложнились отношения с его другом и начальником Павлом Шубиным – Валентин руководил агентством на время болезни Павла и его лечения в Германии, а что будет дальше, когда тот вернется, он не знал: похоже Павел ревновал к нему «свою бывшую» и считал его предателем…Разговор об этом с Кирой чуть не закончился ссорой, и Валентин решил больше не обсуждать эту тему – пусть Павел сам разбирается в своих отношениях.

… – Давай поговорим, – предложил Валентин, закидывая руки за голову.

Потянувшись, как кошка, Кира закрыла ему рот ладонью и затрясла головой, поудобнее устраиваясь у него на плече.

– Хватит пустых разговоров, я выбрала тебя и мне все равно кто что говорит.

Мужские губы под ладонью дрогнули, расплываясь в улыбке. Валентин поцеловал мешающую разговаривать ладонь и переложил ее к себе на грудь.

– Давай поговорим, – настаивал он.

Но Кира накрылась с головой простыней и, зажав уши руками, громко запела:

– «По ниточке, по ниточке ходить я не желаю. От ныне я, от ныне я – жива-а-я»!

Она не хотела больше говорить о Павле Шубине. В прошлый раз, когда Валентин завел разговор о ее бывшем женихе (пятнадцать лет прошло, а они все «бывший жених» – она была замужем долгих пятнадцать лет, у нее двое детей, а они все о прошлом: «Ты же его любила»!), они чуть не поссорились.

…– Он же не виноват, что ваша свадьба не состоялась, – как мог защищал Валентин своего друга. – Это его мать постаралась…

– И чё? – Кира встала в позу соседки Татьяны Ивановны – «руки в боки». – Мне ему что в ножки теперь поклониться? Или памятник поставить? Не виноватый он! Что же он не пришел ко мне, когда вернулся, не рассказал, что случилось? Не объяснил все? Струсил?

– Ты вышла замуж.

– И чё? – Кира заметалась по комнате, опрокидывая стулья. На шум прибежал Ларион, но она только топнула на него ногой, что случалось очень редко, и пес послушно потрусил по лестнице вниз подальше от хозяйского гнева. – Бросил молоденькую девчонку одну в чужом доме, а сам ушел «по-английски». Не разбудил! Не объяснил! Не попрощался!

– Он же не знал, что его мать придет в его квартиру и заберет записку с кольцом…

– Должен был надеть мне кольцо на палец, прежде чем соблазнять невинную девчонку, а уж потом сматываться! Он на два года был старше – значит, умнее и должен был нести ответственность за меня! – Кира стукнула кулаком по столу, словно припечатывая свои слова.

– Он не сматывался – он тебя любил…

– Нет! Это я его любила! – в отчаянии крикнула Кира, щеки ее пылали, глаза метали молнии. – Преданно! Беззаветно! Полностью отдаваясь этому чувству! Я им восхищалась, думала, что он умный, честный, смелый, заботливый – лучший на всем свете! Я без него дышать тогда не могла! Слышишь? – дышать не могла! когда его не было рядом – вот до какой степени я его любила! А он? Он сделал мне предложение, переспал со мной, а потом испугался ответственности и уехал ни слова не говоря о своем отъезде. Разве так поступают любящие мужчины?