Куча вопросов и отсутствие ответов раздражали все больше. Все проблемы превратились в огромный снежный ком, который продолжал катиться и катиться. Мари пыталась разобраться с одним, сразу же все валилось, и градус напряженности повышался. Через утро, полное ходьбы, прошедшей в бесплодных поисках, она не выдержала.

— Хватит! Хватит! Прекрати! — Мари резко развернулась и начала кричать на Ральфа, который до этого шел, присвистывая. — Невыносимо же просто!

Она развернулась и пошла в противоположную сторону от той, куда изначально планировалось идти. Ее раздражал не столько свист, сколько Ральф в целом. Своим поведением, своими вопросами, манерой врываться в разговоры, и, больше всего, то, что он вел себя, как будто ничего не произошло. Как будто он не был очередным подставившим ее человеком. Мари злобно вышагивала все дальше и дальше в заросли, пока не вышла к огромной скале, которая перегораживала проход.

Камень весь зарос мхом, а уже сверху по нему обвязались ползучие лианы. Мари краем глаза увидела резкое движение, но убедила себя, что это колышется ветром лиана.

Послышалось, что где-то в далеко ее кто-то звал, но это все было таким незначительным. Из самых потаенных уголков сознания как будто выныривало то предвкушение, что мучило ее прошлой ночью. “Вот! Вот там, совсем близко, именно то, что тебе нужно!” была мысль, захватившая Мари. На секунду промелькнула светлая идея о том, что стоило бы дождаться остальных. В том, что Мари ищут, она не сомневалась, кто же еще будет звать ее на необитаемом острове?

Мари решила обойти скалу, потому что была уверена — там, где-то совсем рядом, кроется что-то, что ей обязательно нужно. С чего она взяла? Если бы сейчас кто-то об этом спросил, может до нее и дошел бы весь абсурд ситуации, но никого рядом не оказалось.

Через пару шагов, которые Мари с трудом пролезла, несколько раз застряв в кустах и запутавшись в колючем растении, камень начал уходить внутрь, образуя в скале пещеру. Будто сквозь туман пробивалась адекватная мысль, что лезть туда одной — плохая идея. Однако Мари к ней не прислушалась. Она потянулась за рюкзаком, и достала оттуда маленький металлический артефакт идеальной овальной формы. Нажала на нем кнопку, и возник огонь, как от свечи.

Держа его в руках, Мари пересекла порог пещеры. Пламя танцующими бликами отражалось на каменных, поблескивающих стенах. С потолка свисали вытянутые кристаллы, а на стенах прижился мох и какое-то странное растение с маленькими листьями.

Может эти кристаллы и были лориском? А какая Мари была уже разница, когда там, где-то в глубине ждало что-то прекрасное, гораздо более значительное, чем какой-то там кристалл! И опять откуда-то из глубины создания пробивалась здравая мысль: Мари ведь приехала сюда за минералом.

Та, что тот минерал, там где-то — самое важно! Она шагнула вглубь пещеры.

Ходы всё чаще раздваивались, а то и троились, но чем дальше вглубь проходила Мари, тем меньше ее это волновало. Спустя какое-то время ее перестало волновать и то, что должно ждать ее внутри пещеры. Теперь важно только идти, идти вглубь. Поворот за поворотом, ход за ходом.

Казалось, что она идет уже целую вечность. Все громче звучал тот адекватный голос, но Мари теперь понятия не имела, где остался выход. Ей показалось, что одну особо сильно обросшую мхом стену она проходит уже в седьмой раз. Сначала разум и та ниоткуда появившаяся навязчивая идея вступили в конфликт — Мари, уже не думая ни про то, что ждало внутри пещеры, просто ходила, куда глаза глядят. В один момент за шиворот с потолка упал большой мохнатый паук, и она вступила ногой в настолько глубокую лужу, что вода затекла в ботинок.

С Мари слетело наваждение.

С прошлого вечера и посейчас, она будто бы ходила с прикрытыми глазами, закрытыми ушами и носом, ничего не ощущая и спя на ходу, и в один миг вся пелена слетела, и к ней вернулись все ощущения. Что-то мягкое на спине, холодная вода в ботинке, мурашки по коже от прохлады пещеры и нагретый от огня артефакт в руках.

Дальше нахлынула паника — паук под рубахой! И как отсюда выйти?! Следом шло чувство вины — она ведь не с того ни с сего бросила Генри и Эмму, и смылась непонятно куда. И даже немного стыда перед Ральфом. Возможно, не стоило не него кричать. Потом дикая усталость в ногах, в руке, которая держала зажатой кнопку на артефакте, в глазах, высохших из-за такого освещения, и во всем теле. Последней пришла злость на саму себя.

Мари не понимала, почему она сюда потащилась, какое ей вообще было дело до того жалкого предвкушения? Научилась сдерживать гнев, жажду мести, а тут провалилась. И вот так просто. Сил идти дальше не оставалось, а артефакт нагрелся настолько, что удерживать кнопку становилось больно. Мари оперлась о холодную, влажную стену и сползла на пол, расслабляя руку и погружаясь в полный мрак. Палец, удерживающий кнопку, застыл и не хотел разгибаться. Пришлось помогать второй рукой. Где-то в далеко было слышно, как капает вода, и ползет, похоже, что змея. Все, что Мари хотелось — не шевелиться, замереть, а желательно вообще отключиться. Она знала, что сама загнала себя в такое положение, и это убивало ее еще больше. Сделав над собой огромное усилие, она медленно поднялась. Что-то было не так.

Поразмыслив, Мари вспомнила, что убрала огонь, и снова его зажгла. «Славно, — усмехнулась она про себя, — я тут всего ничего, а уже туго соображаю». Понадеявшись, что артефакт будет подолговечнее свечи, и не затухнет в любой момент, Мари выдвинулась в ту сторону, с которой пришла. Идти вперед не хотелось — именно оттуда доносились отзвуки капель и шорох ползущей змеи. Большой, на слух, змеи. Мари попыталась вспомнить, сколько раз она проходила эти развилки и повороты — ничего. Время, которое она потратила, бродя по пещере, будто стерлось из головы.