— Догадываюсь, почему, — пробормотал маг, натягивая тяжелую ватную куртку, оставшуюся от рабочих маяка.

Я невольно оглянулась. Наша гостья осваивалась: ходила по залу, приложив к уху раковину. Коса у нее начала расплетаться, и она переплела ее яркой вышитой ленточкой.

Петр заволок санки внутрь, сунул нос в льняные торбы, аккуратно обвязанные веревками, радостно хмыкнул.

— А ведь действительно жратва! Эй, Ледышка! Сейчас сидишь тихо-тихо, а мы с подругой поесть приготовим. Поедим все вместе и поговорим, слово даю.

— Хорошо, дяденька маг, на сытый живот и впрямь лучше думается, — покладисто отозвался ребенок. — Только меня Маша зовут, а Ледышкой меня называть — это совсем по-деревенски, моветон. А вы из деревни, наверное? Суеверный, да? А почему тогда не боитесь? А вы тут вдвоем только? А чего маяк не светит? Ой, а можно конфетку?

Видимо, девочка добралась до кожаной сумки, Петенькиного трофея.

— Аппетит не перебей, — машинально брякнула я.

— Хорошо, тетенька.

Я чуть не рассмеялась. Я сплю, что ли? И снится мне какая-то… фантасмагория. Тем временем Петр разбирал торбы с едой.

— Лук, — благоговейно проговорил он, — свежий лук. Морковочка. Сливы. А тут что? Курица? У вас на Отрогах куры водятся, Ледышка?

— Не, — весело протянула Маша, появляясь на кухне с пакетиком леденцов. — Это из Тридевятого от селян подношения.

— Чтят вас с дедом? — не моргнув бровью поинтересовался маг, пока я, раскрыв рот, переводила взгляд с него на ребенка.

— А как же. Я привезла все, что в холодильнике было. Свежее, приморозилось только.

— У вас и холодильник есть? А добиралась правда на олене?

— Не, простите, тетенька и дяденька, это я приврала маленько. Нежить в санки запрягла. Только она разлетелась вся, как доехамши.

— Нежить? Отроги? Я вашему диалогу не мешаю? — поинтересовалась я. — А то вы, может, запамятовали, что я тоже здесь. Мне кто-то объяснит, что происходит?

Маша воззрилась на меня с непониманием.

— Я ей потом расскажу, — кивнул ребенку маг.

Нет, меня все-таки игнорируют самым бессовестным образом! Ладно, подождем, есть хочется.

Девочка уселась на стул, с любопытством принялась следить за манипуляциями Ракитникова. Тот сложил себе что-то вроде фартука из полотенца, подкатил дырявые рукава свитера, протер кусочком лимона разделочную доску из набора посуды, что я когда-то приволокла из города для будущего шоу.

— Ассистируйте, барышня, — строго велел он мне. — Лук.

Я с невольной улыбкой протянула ему очищенную луковицу. Нож засверкал в руках мага. Острое лезвие порхало в нескольких миллиметрах от кончиков пальцев. У нашей маленькой гостьи округлились глаза. Каждый раз, когда порезанные овощи и куски куриной тушки отправлялись в миску, Маша вздыхала с облегчением.

— Масло! Разогрев! — командовал Петр. — Плесни воды, пусть карамелизуется. Выпарилась! Еще! Морковь! Мясо! Соус!

По кухне поплыл невероятный запах. Мы с Машей синхронно сглотнули слюну. Голод немного отвлек меня от слов мага. Отчего он решил, что девочка пришла с Отрогов? Откуда он знает, что у нее есть дед? Не отец, не мама, не бабушка — дед.

Разум мой не мог принять тот факт, что это был не обычный ребенок, а кто-то очень сильный магически… или что-то. Несмотря на страх и эманации мистической ауры девочки, к ней тянулось мое сердце. Тепло и уют — вот, что я чувствовала в присутствии Маши. От ее улыбки к душе приливали волны необъяснимого счастья. Никогда раньше я не испытывала особой любви к детям, они меня скорее раздражали. В их присутствии я невольно вспоминала свое детство — и боль накатывала, воскрешаясь из памяти.

— Не ешь больше конфет, — попросила я Машу. — Мне не жалко, но с холода нужно горячее пожевать. И для зубов сладкого много вредно.

— Ну, хозяин-то конфет не от зубной боли помер, — девочка хихикнула. — Небось теперь Нави служит.

— Что? — не поняла я. — Какой хозяин конфет?

— Той сумки владелец.

— А ну-ка поподробнее, — Петр отставил в сторону миску с крупой. Маше явно удалось его заинтриговать.

Девочка состроила важную мордочку:

— Так че подробнее-то? Маг это был, по ее душу, — трогательный пальчик с тонким золотым колечком и обкусанным ноготком показал в мою сторону. — В ручке сумки — магический шнур, пленников вязать, его не расплетешь даже сильным волшебством, можете сами потянуть и проверить. А в блокноте — заклинания усмирения, на всякий случай. Он ее боялся, магии ее. Тетенька, вы Рой благодарите, что похититель до вас не добрался. Сейчас бы вам не до еды было. Тетенька, а кому вы куриную гузку отложили? Собачке, да?

Словно холодная рука перехватило горло. Петр бросил на меня короткий взгляд и кинул ребенку:

— Много будешь знать, плохо будешь спать. Пойди пока по дому походи. Наверх поднимись, зеркала посмотри. Разрешаю трогать все. Но не ломать. Потом договорим.

— Ага, — девочка соскочила со стула и унеслась.

— А этот где? — маг поднял палец и покачал им из стороны в сторону, словно хвостом повилял.

— Спрятался, — хрипло ответила я. — Она его хозяйка. Он сбежал, боится теперь. Придет. Соскучился.