— Рыбак — рыбака… Пошли, Ариста. Буду знакомить тебя с драконами нормально.

— Совсем нормально? — округлила я испуганно глаза.

Бесцветный хохотнул:

— Ну, должны же они понимать, во что вляпались? А теперь будут понимать, что вляпались ещё больше. Построиться, — рыкнул он в сторону плаца.

И драконы выстроились там, окидывая меня очень задумчивыми взглядами. Ага, знаю я такие взгляды, знаю. Это называется проверка на съедобность, под какими приправами и какими приборами есть.

— Итак, — Тарис остановился перед строем драконов, поставил меня перед собой и повёл руками, снимая маскировку.

А вместе с ним — и тот характер, который мне даровал облик Красной драконессы.

— Давайте знакомиться заново, — предложил он, пока чёрно-алая масса понравившихся мне кос светлела, выпуская на свободу длинные медовые локоны. Красная ткань теряла в яркости, переходя в нежный оттенок бирюзы, с ярким фиалковым набойным рисунком и снежно белыми кружевами. Платье было простое, я не хотела больше носить ничего из того, что мне было положено.

Мне больше ничего не было положено.

— Знакомьтесь, — тем временем усмехнулся Тарис. — Медуница, принцесса Ниларской империи, отныне — ведьма, которой дарована вторая жизнь. И, мальчики и девочки, вот теперь, пока вы не искупите долг перед ней, быть вам драконами. Её личными драконами. Потому что, как ни хочется мне этого признавать, но пока я был далеко, вы позволили ей умереть. И теперь это ваш крест до скончания дней и веков…

Глава 26. Присяга и зов о помощи

Один за другим драконы опускались передо мной на одно колено, вытаскивая своё оружие. Мечта любой романтичной девочки, право слово. Мечта даже той меня, которой я была ещё несколько… да, пожалуй, что и дней назад. До того, как я познакомилась с Каннатом. С настоящим, а не с той подделкой, которую знало всё княжество. Пожалуй, среди всех, единственным, кто знал именно такого Канната был только Тарис. Но не разговаривать же с ним о князе? Не знаю почему, но есть у меня подозрение, что наставник не оценит. Вот и не буду.

Но не важно. Глядя на склоненные головы драконов, мне было безотчётно грустно.

На самом деле ведь не так уж они и виновны в случившемся. С другой стороны, ведь и виновны тоже. Когда я узнала, что стоит за всем этим наказанием, я спросила себя: а смогла бы я отложить все свои дела, чтобы помочь той, над кем висит метка «неприкасаемой»? И поняла с удивлением, что да — бросила бы всё. И неважно, кем бы я была в таком случае. Простой ведьмой в дорожном трактире или драконессой в свите Ниларского императора.

Наверное, это и отличает меня от этих драконов.

Наверное, именно поэтому здесь и сейчас я отчётливо понимала, что в моей власти отказаться от присяги любого из них… Да, я понимала и то, что обреку этим на смерть любого из них. Но как жутко это ни прозвучит, я буду в своём праве. В том самом, которое лучше бы не реализовывать. Но которое у меня есть сейчас и будет потом. Всегда потом.

И это лучше помнить, даже в том случае, если я приму здесь и сейчас их присяги повторно. А я приму. Потому что так правильно, потому что так нужно.

А потом, как-нибудь, спрошу у Тариса, а зачем вообще Ниларской принцессе нужны были драконы? Почему нельзя было обойтись там… одним телохранителем? Или двумя?

Когда отзвучали слова последней присяги, и я повернулась к Тарису, то вместо того, чтобы встретиться с наставником глазами, я увидела его склонённую макушку. И до того, как я успела вообще сообразить, что происходит, зазвучал его спокойный голос. Тарис тоже произносил присягу.

И всё бы ничего, но я не поняла ни слова из того, что этот изверг говорил!

«Хочешь знать?» — шепнул мне лукавый голос на ухо.

«Хочу!»

«А что мне за это будет?»

«А кто ты?»

«Я — этот мир», — засмеялся голос в моей голове.

«А так бывает?»

«Ты слишком юная ведьмочка, чтобы знать, но бывает ещё и не так. Поговори с моей любимой золотой ведьмочкой, она знает. Она расскажет».

«Ника?»

«Ника, Ника», — ветер засмеялся, завился вокруг меня тёплым потоком и остановился, словно бы обняв ветряным крылом. — «Хороший мальчишка он, настойчивый. Столько лет ждал свою серебряную ведьму. А она так и не пришла».