Я улыбнулся, вспоминая мелких.

— Ага, мальчик и девочка. Ева всё независимость изображала, за неделю только до того, как рожать, пришла. Ну, мама конечно вокруг неё с детьми пляшет, отец тоже. Да, что скрывать, и я сам пляшу.

— Жалко, конечно, что без папки они, но ты там смотри… Приглядись, а? — усмехнулся мужчина, а я едва не расхохотался. Вот же проницательность у человека!

— Пригляделся-пригляделся, — хохотнул я. — Рано, конечно, говорить, но вроде…

— Вот и хорошо! — горячо поддержал он. — Все в семье. Да и вы с братом близнецы же были… Проще с его детьми будет, наверное.

Я замял тему брата, потому что не столько ещё времени прошло, чтобы я мог спокойно о нём вспоминать.

Вскоре разговор был окончен, а я понял, что сегодняшний день был, на самом деле, достаточно тяжёлым, и, скинув Еве сообщение с тестом: “Спокойной ночи!”, — отправился в душ, после чего заснул сном младенца.

Понедельник начинается вечером воскресенья, когда мне звонит знакомый из налоговой и говорит, что завтра с самого утра у нас будет выездная проверка, причём в течение недели всё это дело пройдётся по всем филиалам.

Я почему-то сразу подумал на отца Евы и не ошибся, потому что проверки посыпались со всех сторон. Я едва успевал Еве утром написать сообщение и вечером. В среду объяснил ей, что ужасно занят на работе, а так бы висел на телефоне круглые сутки. Она флегматично заявила, что “бывает”, после чего попросила меня не убиваться и сказала, что сама лично прибудет ко мне на выходные, если у меня хотя бы немного времени будет. После истории с органами опеки, она, вроде бы, перестала паниковать, и вновь стала спокойной и уравновешенной.

Но в пятницу утром, когда я уже успел раскидать пару стопок документов, на телефон приходит сообщение от Евы, содержание которого мне не сразу становится понятно.

“43 км С. тракт”.

5 дней назад

Неделя началась для меня тревожно. Я постоянно боялась, что папаша придумает что-нибудь ещё, а от звонков Игоря вздрагивала. Брат приехал сам во вторник, оглядел мой дёргающийся глаз и предложил скинуться на киллера, если мне так спокойнее будет. Предложил даже свои услуги, но потом передумал, сказав, что денег с меня брать не станет, а бесплатно руки марать не хочется.

Он, конечно же, шутил, но в каждой шутке, как говорится, есть доля шутки, всё остальное — правда.

Брат по-прежнему испытывал трепет перед племянниками и сказал, что когда они начнут бегать, он обязательно станет дядей, которого они будут обожать, но сейчас он боится чего-нибудь им сломать, неправильно дыхнув. И даже то, что мои дети — альфы, его не успокаивало. Пока он с расстояния в полтора метра заглядывал к ним в кроватку и уходил поехать пироги Марии Александровны, которая от нервных потрясений начала готовить ещё больше и пыталась закормить всех, кто приближался к её дому.

Бродячая собака, которая каким-то образом здесь затесалась, уже поселилась на заднем дворе, и, судя по всему, готовилась разродиться щенками, была очень рада прикорму. Мария Александровна, видимо, хотела оставить бедолажку у себя, но мужу пока ничего не говорила, будто опасаясь, что он будет категорически против. Я же была уверена, что маленькую прихоть он ей разрешит. Тем более, когда щенки родятся, их будет жалко. На улице ведь даже ещё не весна, а в старом гараже вообще не тепло, даже несмотря на тряпьё… Я подумывала уже сама переселить будущую мать семейства в гараж, а потом уже невинно похлопать глазками.

Именно в этом мне помог брат, когда наведался во второй раз к нам в четверг. Он изображал, будто бы не волнуется, но ощущение создавалось такое, что он как бы проверяет, точно ли мы все в порядке. Но говорил он, что приезжает отведать блюд Марии Александровны, которая считала, что с Игоря с его аппетитом всем надо брать пример.

В общем, мы с братом перевели всё ещё боящуюся каждого шороха Жучку в тёплый гараж, причём тут же вышел Николай Георгиевич и стал помогать освобождать для собаки побольше места. После этого он озаботился ветеринаром, но ехать никуда не хотелось, поэтому он махнул рукой и сказал Марии Александровне, чтобы та вызвала из какой-нибудь клиники, где такая услуга есть, “врача для этого недоразумения”.

В итоге, от ветеринара нам стало известно, что собака явно молодая и, пусть жизнь её помотала, не очень запущенная. На следующей недели предлагалось привезти её в клинику и провести полное обследование, но явных травм или болезней не было. Естественно, были блохи, Игорь даже подшучивал, мол, как бы не подцепить, но в общем и целом, ничего серьёзного.

Раз животина оказалась здоровой, то было решено, что ей потребуется вольер, потому как дома ей и самой среди альф не очень комфортно будет, и, вольер этот должен быть тёплым. Пока она поживёт в гараже, но Николай Георгиевич, похоже, задумывал серьёзное поместье для “этой мадамы”. Мадама, впрочем, рада была и тому, что имела сейчас.