— Не думаю, что она вернется. Она трудоголик, как и я, и у нее нет причин продолжать брать отгулы на свадьбу, которая ее не интересует.

— Тогда зачем она вообще пришла? — размышляю я, делая глоток воды.

— Потому что я попросил ее об этом.

Морщусь.

— А потом я ввалилась в твою комнату голой и с тех пор занимаю большую часть твоего времени.

Он подмигивает мне с этой своей фирменной ухмылкой.

— Она не расстроилась, даже почувствовала облегчение. Она не хотела быть здесь, так как Андерсон ей тоже не нравится.

— Значит, твоя сестра мне уже нравится.

Он смеется себе под нос и качает головой.

Люди начинают прибывать, медленно заполняя стол, пока он полностью не заполняется. Моя мать хмурится, когда видит Романа рядом со мной, а Мистер Лысый Парень теперь сидит там, где должен был сидеть Роман. Он рядом с действительно красивой женщиной, так что мне интересно, планировала ли моя мать саботировать мой начинающийся роман, изображая Купидона.

Мисс сексапильная Красотка сердито смотрит на Лысого, а он на нее. Ладно… это странно.

Игнорируя это, я с удовольствием беру бокал шампанского, когда официант начинает приносить различные блюда, включая салаты. Пальцы Романа начинают лениво чертить круги на обнаженной коже моего плеча, и я прислоняюсь к нему, сохраняя удобный для меня наклон, так как угол в девяносто градусов поддерживать невозможно.

— Ты в порядке? — вопросительно шепчет Роман мне на ухо.

Я определенно не в порядке. Дышать становится все труднее и труднее.

— Я в порядке! — лгу я, заставляя себя выдавить самую фальшивую улыбку в истории.

Ему мое заявление не кажется убедительным, но моя мать стоит и пытается привлечь всеобщее внимание, отвлекая внимание от меня.

— Спасибо всем, что присоединились к нам сегодня. — Она берет мужа за руку, и он улыбается, подмигивая ей. Я впервые замечаю, чтобы он проявлял любовь на людях. — Мы не можем выразить вам словами, как много для нас значит иметь рядом стольких друзей и членов семьи.

И бла-бла-бла в том же духе, потому что меня немного подташнивает. Не потому, что она выплевывает все эти смачные слова прямо из задницы, а потому, что дышать стало намного труднее.

Я отклоняюсь еще немного, давая себе достаточно места, чтобы дышать чуть легче, но при этом моя задница едва касается стула. Роман выгибает бровь, но Моника все еще говорит о том, как прекрасна была жизнь для нашей семьи и бла-бла-бла.

— Ты фригидная сука, это была твоя вина, а не моя! — кричит мужской голос, встряхивая меня.

В комнате воцаряется тишина, и все взгляды устремляются на Мисс Красотку и Мистера Лысого.

Мисс Красотка грозит ему пальцем.

— Нет! Это была твоя вина! Тебя все время не было! Что мне оставалось делать?

— Ты не должна была трахаться с парнем из бассейна!

Вау… Чересчур много клише?

— Это произошло случайно! — выплевывает она, на этот раз в ярости.

О, становится все лучше.

— Твоя вагина случайно приземлилась на его член, и ты умудрилась случайно оказываться на нем все семь дней подряд? — срывается он.

Взрываюсь смехом, но тут же подавляю его, поняв, что смеюсь одна. Не моя вина, что этот парень сказал то же самое, что и я, когда люди «случайно» обманывают. Это смешно!

Чертовы люди должны развивать чувство юмора, так как никто не хочет смеяться.

— Не надо было его нанимать! Я была одинока, а он был озабочен работой не больше, чем моим телом. У меня были потребности!

— Думаю, вычерпывать листья из бассейна было не так утомительно, как защищать преступников весь день!

Затем женщина переходит на спанглиш, который я не понимаю, и он бросает ей еще несколько колкостей. Моника щипает себя за переносицу, прежде чем бросить злобный взгляд в мою сторону.

— Упс, — говорит Роман рядом со мной, и я подавляю смех.

Чем дольше я сижу, тем больнее мне становится. Я начинаю потеть и теряю интерес к жарким спорам, которые мне так нравились. И тут внезапно раздается громкий крик, и я снова отвлекаюсь от удушья, которое испытываю.

— Там клубника! — кричит Джейн, отчаянно почесывая живот и шею.

Мои глаза расширяются, когда я вижу рубцы, образующиеся на ее лице, шее и руках. Ее лицо покрыто красными пятнами, а глаза выпучены от ужаса.