В голосе знахарки было столько уверенности и теплоты, что внутри вдруг разом что-то оборвалось, поставив точку и утвердив – всё позади. Позади остался замок, чьи подвалы полны мертвецов, позади осталась бесконечная дорога, которая на самом деле кончалась здесь. Страх улетучился, обмякло тело, расслабилось всё существо, не знавшее покоя с того мига, когда вечность назад Геликона пинком ноги распахнул дверь в этот ад.

Инквизитор вынул кинжал и положил его возле плошки с маслом, в которой горел фитилёк. Неуклюже, одной рукой распустил завязки плаща, и тот тяжело осел на пол. Туника никак не поддавалась, и инквизитор зашипел от боли, вспыхнувшей в кисти.

Знахарка, до того молча наблюдавшая, всё так же без слов подошла и ухватилась за край туники, помогая Герхарду. Одежда тряпкой осела на пол, засыпанный свежей соломой. Книга упала вместе с ней, слившись с тканью в один грязный ком. Присохшую рубаху пришлось отодрать одним грубым рывком – по лопаткам снова засочились неторопливые тёплые струйки.

– Вы не носите креста, – удивилась травница, усаживая инквизитора на лавку.

– Я не состою в ордене, – пробормотал Герхард. Любопытная кошка уже снова тянулась к нему, тыча в плечо влажным носом.

– Но ваше облачение…

– Это долгая история, – перебил инквизитор.

– Истории созданы, чтобы их рассказывали, – обронила знахарка, – без этого они утрачивают смысл.

Спины коснулось прохладное. Положив левую руку на стол, Герхард рассеянно поглаживал кошку и оглядывал небогатое убранство дома – крохотный очаг и узкое ложе поодаль, тёмные от копоти стены с развешанными пучками кореньев и листьев, затянутые слюдой полуслепые оконца под потолком. Домишко, наполовину врытый в землю, был беден, но в каждой плошке, в каждой связке трав ощущались уют и любовь. И впервые Герхард замечал именно их. Впервые ему было всё равно, для каких целей – пусть даже ведовских – используются эти плошки и травы.

Знахарка работала молча, сосредоточенно. Пальцы у неё были сухие и холодные, но горящей коже на спине этот холод был приятен. Перебирая мягкую кошачью шерсть, Герхард невольно бросал взгляды на кинжал. Отмытое в ручье, оружие мирно поблёскивало – в свете фитиля лезвие казалось золотым.

– Неужели вам не страшно? – не выдержал инквизитор.

– Ничуть, – усмехнулась знахарка, кивая на кошку, – Пёстрая чует недоброе. А вы ей понравились. Мазь, которой я обработала ваши раны, содержит сок травы девы Марии 9 , – заметив непонимающий взгляд Герхарда, она пояснила:

– Это растение не только помогает заживлению, но и отпугивает злые чары. И, кроме того, пока незваный гость любуется моей кошкой – я всегда могу огреть его по голове поленом.

Инквизитор поднял глаза и встретил смеющийся взгляд знахарки. Его истрескавшиеся губы непроизвольно сложились в улыбку.

Целительница поставила перед ним кружку. Запахло пряным.

– Отвар плодов дикой розы. Выпейте, он поможет восстановить силы.

Герхард осушил кружку. Отвар оказался тёплым и оставлял во рту вяжущий вкус.

Травница потянулась к его одежде, валяющейся на полу.

– Нет, я… сам, – Герхард торопливо преодолел бесконечность от лавки до одежды и неловкими пальцами подобрал тунику с плащом, скомкав их в один тугой узел. Стряхнув с рубахи мусор, он набросил её на себя, вызвав осуждающий взгляд знахарки.

– Надеюсь, вы не собираетесь пуститься в дорогу сейчас же, – сурово сказала она.

Инквизитор покачал головой, всё ещё сжимая в руках одежду с глубоко запрятанной книгой. Тело, не успевшее как следует отдохнуть за время сна в повозке, снова ощущалось чужим.

Знахарка откинула полог у очага и жестом указала на лежанку, скрываемую занавесью. Герхард устроился на шерстяных подстилках, сунув под голову свёрток с книгой.

– Я должна осмотреть вашу руку, – травница переставила плошку с фитилём поближе и осторожно взяла запястье инквизитора. Герхард заметил, как побелело её лицо, когда она сняла с раны холст.

Вопреки ожиданиям, знахарка не стала задавать вопросов. Бормоча под нос нечто, похожее на молитву, она щедро рассыпала на рану мелкую пушистую желтизну горлянки 10 и споро переменила повязку, искоса поглядывая на Герхарда – будто удивляясь его равнодушному спокойствию.

Инквизитор смотрел на низкий потолок. В затылок острым углом впивалась спрятанная книга. Закопчённые доски раскачивались перед глазами, уплывая куда-то во тьму.

– Вам нужен покой, – прозвучал в ушах мягкий голос, – останьтесь здесь, я о вас позабочусь. Мой дом беден, но под этим кровом недужный всегда найдёт призор.

– Я не знаю… вашего имени, – пробормотал инквизитор.

– Меня зовут Хельтруда, – травница улыбнулась, собрав вокруг глаз лучики морщинок, – святой отец.

– Герхард, – выдохнул он, прежде чем снова забыться.