– То были другие времена, - сказал дядя, - другие времена. И к тому же, если хочешь знать,- дядя вдруг оживился, - Эйнштейн не стал держать язык за зубами, когда над Хиросимой и Нагасаки взорвались атомные бомбы.

– Это еще ничего не значит, дядя, - возразил я.
– Ты не придал значения формуле, а я придаю и думаю, что прав.

Дядя подкрутил белую кнопку, и Зобиан запел еще громче: ...Армения, обетованный край...

ГЛАВА ШЕСТАЯ

На улице уже сгустились сумерки. Небо было пасмурным, и дул слабый, но холодный ветер.

Сотрудники института небольшими группами шли к главному проспекту. Я был уверен, что они продолжали обсуждать то, что было на собрании. И надо думать, разговор на улице велся куда плодотворней. Меня, однако, все это не интересовало, и я шел как можно медленнее, чтобы не пристать ни к какой группе.

Собрание было самым обычным. Конец года, научно-исследовательский институт не выполнил плана, а завод требует, чтобы заказы были сданы в срок. И мы и заказчики знаем, что сроки снова продлят, а институт опять заплатит штраф. И именно об этом и было собрание.

Есть очень старая притча о том, как некий человек, прежде чем послать свою дочь за водой, бил ее. Бил, чтобы она вдруг нечаянно не расколотила кувшин. Мудрый это был человек...

– Жаль, что ты не пришла,- сказала Луиза.

– Не представляю себе ничего хуже случайных знакомств,- ответила Седа.

Они шли под руку.

Я отстал, углубленный в свои думы.

– Сейчас, как вспомню, - проговорила Луиза, - готова сквозь землю провалиться...

Луизе не терпелось пооткровенничать, хотя Седа слушала ее без особого внимания...

– Было до того много народу, я подумала, что, если встану в очередь, вряд ли добуду билет даже на десятичасовой,-не унималась Луиза.-У кассы стоял какой-то парень. Он все делал мне знаки, и я решила, что мы знакомы.

Седа засмеялась.

– И что потом?
– спросила она.

– Тебе смешно!..-Луиза обиженно умолкла, но, не удержавшись, снова заговорила: - Я поняла, что он...

– Кто?..

– Тот парень,- ответила Луиза.- Я поняла, что он предлагает купить мне билет.

"Сколько Седе лет?-мелькнуло у меня в голове,- Тридцать пять?.. Или сорок?.."

– И ты согласилась?
– спросила Седа.

– А ты думала? И представляешь, как я ни настаивала, Араик не взял денег.

– Его зовут Араик?

– Конечно. Хорошее имя, правда?

– Ничего.

– Мне нравится!
– сказала Луиза.-Когда мы вышли из зала...

– А в зале?
– спросила Седа.

– Он серьезный парень!..- вступилась за Араика Луиза.

Луиза, видно, ужасно легкомысленная особа. Незнакомый парень, чтобы скоротать вечер, пригласил в кино первую попавшуюся, а она, наивная, уже носится с глупыми мечтами.

– Ну и... Когда мы вышли, он проводил меня домой.

– Вот как?

– Ага... Он такой стеснительный. Я пригласила его к нам, но он отказался.

– Да?

– Попросил мой телефон и обещал обязательно позвонить.

– И позвонил?..

Я не расслышал ответа Луизы. Прибавив шаг, подошел к ним.

Ветер сдувал с тротуаров .желтые и бурые листья и пылко заигрывал с голыми ветвями деревьев.

– Вам не холодно, девушки?
– спросил я.
– А ты, Луиза, наверное, спешишь на свидание?

– Как не стыдно!
– вспыхнула Луиза.
– Подслушивал?

Я с тревогой подумал о том, что проспект уже совсем близко. Там мы расходимся. Я сажусь на троллейбус, а Седа... Я даже не знаю, идет ли она дальше пешком или едет на чем-нибудь? В какую ей сторону? Где она живет?..

– Мой трамвай!
– крикнула Луиза и побежала.

Мы медленно дошли до угла. Около продуктового магазина Седа остановилась.

– Спокойной ночи, - сказала она.

Я уставился на негритенка в белой чалме, который уютно расположился с чашкой дымящегося кофе в витрине магазина.

– Поторопись,- сказала Седа, когда вдали показался троллейбус.

– Я ведь не спешу на свидание,- ответил я.

Над головой у негритенка небо, усеянное звездами, улыбается полумесяц. Вот только жаль, художник, оформлявший витрину, не додумался снабдить полумесяц курительной трубкой.

– Ты где живешь, Седа?

– Близко, У крытого рынка.

– Проводить тебя?

– Спасибо, - сказала она. Не повернулась. Не ушла.Ты сегодня необыкновенно внимателен.

Подвешенное к крыше дома слово "ПРОДУКТОВЫЙ", горевшее розовым огнем, неожиданно погасло. И тут же вспыхнули зеленые трубки.