Пока Таюли, задумавшись, теребила сапоги, подруги разоблачились донага. И начали пристраивать скатанную одежду на сёдла. Кони волновались: топтались, пытаясь уклониться от непонятных всадниц, похрапывали. ХАТ, ОТ и ДЭГ торчали столбами над головами Двуликих, нетерпеливо принюхиваясь к воде. И явно не желали тягать на себе через реку брыкливых четвероногих сволочей.

Но с Двуликими не поспоришь. И вот перед всеми возможными соглядатаями – что могли затаиться в прибрежных кустах – предстало немыслимое зрелище. Их быстротечную холоднючую, стекающую с гор реку преспокойно переплывали три ненормальные девицы. А над их головами стонали и брыкались кони, опутанные искрящимися инистыми змеями. Есть, о чём рассказывать детям и внукам – ещё и на долю правнуков достанется.

Выбравшись на противоположный берег, одеваться не спешили: настал черёд ублажать демонов. Привязали и стреножили коней – с такими своенравными гадами никакая предосторожность не лишняя. Таюли так и не отважилась выбраться из воды. Даже странно вспоминать, как на королевском пляже Заанантака бегала с Дэграном в чём мать родила. И плевала на зрителей. Будто и не с ней было…

Не обошлось без любопытных зевак и в этот раз. Подростки переполошили в прибрежной деревне взрослых. И вскоре из кустов неподалёку начали высовываться бородатые рыла с выпученными глазами и раззявленными ртами. Хоть не орали и не тыкали в купальщиц пальцами – а то вообще бы поубивала.

А так просто старалась подольше сидеть под водой, борясь с течением. Ринда тоже не горела желанием выставлять себя напоказ, хотя на поверхность поднималась чаще. Зато Нанти от души чихала на деревенских дураков. И вовсю плескалась, поднимая тучи брызг.

ХАТ, ОТ и ДЭГ перекатывались в волнах, как черви, ныряющие из одной яблочной норки в другую. Их тулова ярко искрились, освещая поверхность реки. И это ещё вопрос, на кого больше пялились зеваки: на бесстыжих Двуликих, или на их кровожадных демонюг?

Хотя, скорей, всё-таки на нас – заключила Таюли, посмотрев на это с другой стороны. Обнажённые женщины полощутся в ледяной воде, где и через пару секунд промерзаешь насквозь. Особенно осенью в преддверие первого морозца. Наверняка у зрителей сейчас невольно сводит зубы – невесело усмехнулась Таюли, размышляя, где бы поохотиться.

С этим нынче куча проблем. Рааны, понятно, не могли оставить Трёхликую в столь бедственном положении: голодный ЗУ не лучший сосед. И кормить огненную сущность на своей земле они вовсе не запрещали. Но, стоило ей отправиться на охоту, как в том же месте непременно объявлялся один из ледяных демонов. Эгуаран не зря советовал поберечь змейку – знал, что говорил.

Ледяные страстно желали уничтожить заползшую к ним огненную гадину. Но абсолютно не представляли, как это сделать, не испортив Трёхликую: и физически, и умственно. При этом они совершенно спокойно относились к самой Таюли, ничем не выказывая неудовольствия. И даже наоборот старались, как умели, скрасить её привыкание к новому месту жительства. Умели они скверно, но обучить их было невозможно.

На фоне этого не поддавался объяснению тот факт, что ДЭГ и ОТ вполне сносно терпели ЗУ. Даже охотились бок о бок. Ну, ладно ДЭГ: у парня нет иного выхода. Ему до самой смерти Трёхликой суждено как-то сосуществовать с огненным мерзавцем. А умница ОТ? Понятно, что именно здесь весьма ощутимо проявляется человеческая половина Рааньяров. Как, собственно, и у Лиат. Но ведь Рааны к ней все благодушно настроены. Или тут одна лишь видимость?

Вроде бы, тоже не клеится. Притворяться или придуриваться Рааны неспособны. Хотя ведут себя гораздо очеловеченней, нежели Лиаты. И дело вовсе не в том, насколько они разные: у каждого собственный и самый настоящий характер. Да и своё отношение к одним и тем же вещам. С Лиатами всё то же самое, стоит поставить рядом, скажем, Ютелию и ту же Таилию. Дело в том, что Рааны, пусть и между прочим, но пытаются заботиться о людях. Во всяком случае, осознают их интересы и соблюдают.

Лиаты же поплёвывали на эти интересы с той же беспечностью, с какой малые дети просто не видят родительских забот. Нет, если попросить, бестолковушки в помощи не откажут. Если потребовать, могут взять себя в руки и озаботиться тем, чтобы удержать себя, как можно, дольше. Ненадолго, но честно, изо всех своих невеликих душевных сил. Только вот просить и требовать могут далеко не все. Избранные, вроде Двуликих или короля. Или редких неудачливых счастливцев, к кому Лиаты ни с того ни с сего проявляют благоволение. К неудовольствию избранников, назойливое и неистребимое.

Когда рвущиеся к морю демоны были удоволены, Двуликих выпустили из реки. Кони преспокойно пощипывали травку, чутко прислушиваясь к потаённой жизни ночного леса. И косясь на костры, что пятнали ночную тьму на оставленном берегу.

Невдалеке ухала сова, шумели деревья – больше, как не прислушивайся, ни единого звука. И – судя по ленивому спокойствию демонов – ни единой души. Понятно, что нормальных людей они просто игнорируют. Но предполагать, будто среди лесных разбойничков сплошь светлые души, просто смешно.

 – Нам нужно поохотиться, – дурашливо жалостливо проныла Трёхликая, высушивая волосы.

Нанти, отжимая своё рыжее великолепие, о чём-то усиленно размышляла. Видимо о родне, встречу с которой отложила. Таюли, было, заикнулась, что вполне обойдётся без неё. Что Рыжей нужно спешить в деревню к внучке, а они с Риндой как-нибудь сами. Однако Нанти прямо без прикрас заявила, мол, дело с залетевшей к ним Лиатой куда важней. Важней для Двуликих, ибо их судьба заботиться обо всех демонах без разбора – надо ли это объяснять той, в ком их целых два? А к родне – коль снизойдёт Создатель – она успеет.