Опомниться не успела, как огненный кокон ЗУ бережно опустил Трёхликую на землю. И привычно пропал без объяснений, будто так и надо. Причём, именно ей.

Таюли утвердилась на ногах и огляделась: унылое местечко. И шумное – поморщилась она, заметив, как одно щупальце ЗУ отшвырнуло скрюченные объедки. А второе поймало орущего во всю мощь надрывающейся глотки мужика. Между прочим, воина.

– Ну! – затеребила её Челия, пытаясь сдвинуть непонятливую няньку с места. – Чего вытаращилась?! Побежали их выковыривать!

– Кого и откуда? – окончательно придя в себя, проворчала Таюли. – Соизволь объяснить.

– Так, нас же! – весело проорала Ютелия, опускаясь рядом.

– Э-э-э…, – только и смогла выдавить Трёхликая, недоумённо выпучившись на подружку.

И было отчего. Красотка с безупречной фигурой выглядела так, словно её морили голодом месяц. А то и все три – если бы Лиаты умели есть, и их можно было бы заморить. Тощая до невозможности, вытянувшаяся на голову, но довольная – нет слов. Сплошной восторг и огненные искры из горящих глаз.

– Мы и сами вылезли, – гордо вздёрнула Ютелия истончившийся носик на нечеловечески исхудавшем лице. – Не дуры.

Даже не исхудавшем, а вместе с телом вытянувшимся повдоль. Отчего в длину оно здорово прибавило за счёт ширины – чудовищное зрелище! Точно, что не человеческое лицо, а… вообще не понять чьё.

Невообразимо грязная и неописуемо изодранная рубаха держалась на ней только за счёт ворота. Ютелия твёрдо следовала завету старших Лиат «не заголяться перед людьми». Поэтому не нашла ничего лучшего, как увязать болтающиеся впереди шёлковые лоскуты в жирный узел: соблазнительная грудь упрятана, а не менее соблазнительный животик наружу. Штаны пострадали меньше, но в прорехах сверкали голые ножки.

– Ага! – обиженно захлебнулась криком Челия, до невозможности выпучив глазёнки и вздымая ручонки. – А я-то!.. А мне!.. А вы!..

Таюли подхватила готовую взорваться малышку на руки. Прижала к себе, укачивая разнесчастную горемыку, натерпевшуюся «всякого» из-за «всяких». Которые не дождались помощи и нагло справились собственными силами. Челия хлюпала носом в безнадёжной попытке разреветься. Способность лить слёзы давно утрачена, а бесполезная привычка ещё долго будет являться – не без призрачной горечи подумалось Таюли.

– Мне, наконец-то, объяснят, что случилось?

– Ага! – как всегда, не к месту, обрадовалась Ютелия, окинув победоносным взглядом безобразное ущелье, в котором лишь камни не орали и не шныряли туда-сюда. – Мы победили!

– Кого? – терпеливо понукнула восторженную демоницу Трёхликая.

– Всех, – сладенько мяукнула за спиной Илалия.

Таюли обернулась. И уже почти не удивилась: эта красотка выглядела таким же доходягой, истягощённым беспощадным голодом. Шикарное сиреневое платье постигла та же участь, что и наряд подруги. На груди красовался знакомый узел стянутых лохмотьев. Под ним нахально выглядывающий пупок и ноги в изодранных штанах – хоть додумалась поддеть. Вокруг всего этого помойного великолепия трепещут на ветру длинные сиреневые лоскуты былого великолепия.

Можно только представить, какое впечатление произведут на имперцев замурзанные уродцы, слывущие самой могущественной силой в мире. Трудно ещё больше испортить себе репутацию. А Таюли жизнь.

– Вы всё умнеете-умнеете, и всё невпопад! – рассердилась она.

– А ты всё занудствуешь, – насупилась Ютелия и наподдала ногой по камушку.

Тот отлетел и тяжко шлёпнулся, подняв пыль. Носок сапога треснул и обнажил пальцы. Ютелия пошевелила ими, уставившись на самолично устроенное шевеление, как на какую-то невидаль.

Таюли чуток подождала, чем это закончится – интересно же, какой бзик влетит в голову Лиаты в очередной заскок. Тут раз на раз не приходится – бывает, что тебе продемонстрируют что-то новенькое и потешное. Однако Ютелия всего лишь погрузилась в нешуточные раздумья, сравнивая два такие разные носка своих истрепавшихся сапог.

– Что вы тут делаете? – вернувшись к допросу, решила начать с главного Таюли. – И, кстати, где мы?

– На каменоломне, – решила Илалия вести себя разумно. – Паршивое место. Но еды много.

– Только нас подловили, – решила не отставать от неё встрепенувшаяся Ютелия. – И замуровали в горе. Вон там, – ткнула она пальцем в толпу серых от пыли личностей.

Те толпились… Нет – разглядела Таюли – не толпились, а работали: вытаскивали камни из тёмного зева шахты в склоне огромного холма. За спиной и по бокам крохотной долины, куда её притащили, высились такие же. В склонах тут и там тёмные рукотворные чревоточины уходящих вглубь проходов. Рядом с ними аккуратно сложенные отёсанные каменные блоки.