Дракон подошёл к Верлее и крепко стиснул её руку, выражая свои чувства и делясь заботой.

— Это не самое страшное… — произнёс Саргон после некоторой паузы.

Пара внимательных глаз тут же уставилась на него, ожидая продолжения.

— Цессия унесла с собой кинжал, как думаете, зачем?

— Отец, — всхлипнула Верлея.

Нет, она подозревала, что король отправил её на верную смерть без всякого сожаления, так же догадывалась и о том, что вряд ли он будет долго переживать и о гибели своей любимицы, ведь не глупец же он, чтобы не понимать, куда именно отправлял дочерей? Но знать о том, что вся её семья — это лишённые сострадания убийцы, было невыносимо.

— Мне кажется, что смена власти не принесёт людям ничего хорошего. Могут возникнуть волнения, даже мятеж вероятен. Что-то я не припомню, когда корона переходила таким образом, — Аркон с озабоченностью посмотрел на отца.

Как драконы ни старались не вмешиваться в дела людей, но ситуация явно выходила из-под контроля…

— Я сам недавно размышлял на эту тему. О государстве уже никто не думает, а ведь прежде было всё иначе…

— Нужно исправлять положение. И чем быстрее мы это сделаем, тем лучше будет для всех, — Аркон ответил, не задумываясь.

— Что предлагаешь? — Саргон протёр глаза, потеребил бороду и только тогда перевёл взгляд на сына.

— Придётся брать власть в свои руки, менять традиции и законы, — с некоторой неуверенностью ответил Аркон.

— Это слишком ответственное решение, нельзя сразу вот так всё перевернуть, — Саргон лучше наследника представлял, с какими проблемами придётся столкнуться. Желания открывать древнюю тайну у него не было никакого, вряд ли это принесёт покой, да и жить среди людей не хотелось, у драконов несколько другие ценности.

В разговор мужчин вмешалась принцесса. Она начала говорить негромко, но её выслушали весьма внимательно.

— А я думаю, нужно дать людям ещё один шанс. Вдруг Цессия одумается, и у короля после смерти Радмилы совесть проснётся? — Верлея до сих пор находилась под впечатлением произошедшего, но всё же надеялась на лучшее.

— Что скажешь, сын? — Саргон слегка скривил губы, ничего другого от девушки он не ожидал.

Аркон был уверен, что гнилое нутро исправить нельзя, но умоляющий взгляд жены тоже не смог проигнорировать.

— Ладно, подождём. Но ты должна понимать, что если мы были правы, то новые смерти в королевской семье будут на нашей совести.

— Нет, — вскинула подбородок Верлея. — Мы не можем брать ответственность за выбор людей. Если случится что-то плохое, это лишь будет означать, что они сами так распорядились своей судьбой.

— Аркон, я соглашусь со словами твоей жены. Если во дворце не успокоятся, то, думаю, кара будет вполне заслужена. И только тогда будет необходимость вмешаться, когда события начнут меняться в негативную сторону.

— Я понял, отец. С обрядом придётся подождать, — Аркон посмотрел на бледную жену и вздохнул. Новая отсрочка его совсем не радовала. Но он хорошо понимал, что сейчас не время думать о своём личном благополучии.

***

Цессия долго бежала, не останавливаясь. В боку нещадно кололо, она задыхалась, ноги стали будто деревянные, но она продолжала упорно нестись вперёд, подальше от проклятого дракона. Вот горы скрылись за высокими деревьями, дорога свернула в лесную чащу, и тогда принцесса остановилась. Дрожа и ежесекундно оглядываясь, она прислонилась к толстому дереву, затем обессиленно сползла по его стволу на землю.

— Нет, лучше из столицы носа не показывать. Всю жизнь как-то с драконом договаривались, и нечего порядки менять.

Мысль была здравая, вот только золота было жаль. Но Цессия решила, что лучше залезть в кошельки к своим подданным, чем навлекать на себя гнев дракона.

Отдохнув пару минут, принцесса двинулась дальше. До столицы путь был неблизкий, а уж пешком и подавно.

Настроение Цессии было отвратительным. Она устала, проголодалась, хотелось пить, но самое неприятное было в том, что по-прежнему не удавалось справиться со своим страхом. Казалось, что дракон где-то рядом, смотрит на неё своим немигающим взглядом и довольно скалит зубы.

— Бежать, бежать быстрее…

Цессия перехватила кинжал поудобнее и снова припустила изо всех сил.

Хватило её на несколько сотен метров. Как ни велик был страх, но изнеженная бездельем девушка такую физическую нагрузку выдержать не могла. Не помогла и магия, которую она бездумно тратила, ускоряя своё отступление. И вот теперь принцесса вновь сидела на земле, жадно хватая ртом воздух, и ревела.

Пять минут, десять, а ничего не изменилось. Всё так же в листве ухали ночные птицы, ветер гулял по кронам, поскрипывали деревья. Никаких инородных звуков, обычные шорохи и скрипы.