— Ладно. Но ты, — указала пальцем на Эрика, выглянув из-за спины хранителя, — мне все-все расскажешь. Без утайки.

— Договорились.

Было решено переместиться в мою комнату и устроиться около камина. Я каждой клеточкой тела ощущала раздражение, исходившее от Оливера. Его слишком бурная деятельность и чрезмерная опека сопровождались дерганными рваными движениями. Каждый раз, когда он бросал взгляд на моего друга, его верхняя губа кривилась, обнажая острые боковые зубы. Эрик же сидел в кресле и ничего не замечал или успешно не обращал внимание на пыхтения хранителя.

Мы молчали. Я чувствовала себя неловко. Понятия не имею как начать разговор. И какую тему поднять первой? Нам столько всего нужно обсудить…

Эрик Дарстон

Мы разместились в комнате Лизи на мягких креслах перед камином. Оливер услужливо развел огонь, принес Лизи плед, чтобы она не замерзла, и встал за ее спиной как верный пес, что готов в любую секунду сорваться с цепи и перегрызть горло тому, кто будет угрожать его девочке. На данный момент таким объектом хранитель выбрал меня. Я понимаю его волнение и поступал бы также как и он, окажись я на его месте.

— Я рад, что хотя бы ты смогла спастись. — Сказал совершенно искренне, надеясь завязать разговор. Двадцать минут мы сидели в абсолютном молчании, лишь треск горящих поленьев напоминал каждому из нас, зачем мы здесь.

— Если бы не подарок Стива, меня бы здесь не было. — Лизи отпила вина, продолжая наблюдать за языками пламени.

Нужно собраться с духом и поговорить. Но как начать такой личный разговор, когда хранитель пытается прожечь во мне дыру?

— Оливер, оставь нас, пожалуйста. Нам надо поговорить без посторонних ушей.

Конечно Оливер ни за что на свете не оставит свою подопечную без защиты. Даже если выйдет в соседнюю комнату, все равно будет подслушивать и стоять наготове, чтобы в случае необходимости избавиться от угрозы. Все так, как и говорил Лай.

— Еще чего? Может мне пока что ужин тебе приготовить?

— Было бы не плохо. А то Лизи скоро свалится в голодный обморок. Ты хоть кормил ее пока она пряталась в потайных ходах?

— Ты за кого меня принимаешь? Конечно, я кормил Лизи. — Насупился Оливер. — Я в отличие от других хранителей хорошо забочусь о своих подопечных.

— Лайонел говорил об этом.

Имя старого доброго товарища подействовало на Оливера как ушат холодной воды. Он встрепенулся и подался вперед.

— Лай? А ты откуда его знаешь?

— Оливер. — Лизи схватила хранителя за руку. — Дай нам несколько минут поговорить наедине.

— Лизи, это слишком опасно.

Все равно стоит на своем. Вот упрямый.

— Да что со мной может случиться? — Лизи горько хмыкнула. — Я нужна живая. Понимаешь?

Оливер недовольно поджал губы и стрельнул в меня глазами, обещая мне скорую расправу, если с Лизиной головы хотя бы один волосок упадет.

— Я не причиню ей вреда. — Заверил Оливера, надеясь, что он все же послушает нас.

— Хорошо. — Недовольно пробормотал хранитель. — Но если ей будет угрожать опасность, я разорву тебя на куски.

Чеканя шаг и сжимая кулаки, Оливер покинул кабинет. Не растворился в воздухе, чтобы слиться с домом, как обычно делает Лай, а вышел через дверь. Значит ли это, что Оливер еще не набрался сил после долгой спячки?

— Я тебя слушаю.

Лизи поставила бокал с вином на пол рядом с креслом и переплела руки на груди, закрываясь от меня.

«Не закрывайся от меня, пожалуйста». — Мысленно молил ее, придумывая как бы подступиться к разговору.

Мои ладони вспотели, а сердце ускорило ритм, эхом отдаваясь где-то в горле.

— У тебя кто-то появился? В том мире.

— Что? — Лизи широко распахнула глаза, и я утонул в них. — Какое это имеет отношение к …

Подскочил с кресла, будто мне подсыпали кнопок, что больно впились в тело, и упал на колени около ее ног.

— Самое прямое. Я не забыл тебя. Всегда помнил. Ты же знаешь, как я относился к тебе… — Липкий неприятный комок мешал нормально говорить, и мой голос казался хриплым, неестественным.

— Конечно, помню. Ты относился ко мне как к другу. — Уверенно заявила девушка, и я почувствовал, как холодеют мои руки.

— Нет, это не так. Я любил тебя. И до сих пор люблю. — Отвел глаза в сторону, не в силах смотреть на эти черты лица, в эти глаза, что будоражат кровь. Признание далось тяжело, но еще ужасней было ждать ответа, который затягивался.

— Ты уехал в военную академию и не попросил моей руки, не просил отца о помолвке. Ты отправился за лучшей жизнью, а сейчас говоришь мне о любви? А если бы за это время отец выдал бы меня замуж? Или я влюбилась в какого-нибудь парнишку с другого конца королевства?