Юля перечитала послание два раза, но ничего не поняла — переходы, кровь, Маната какая-то, поиски камней, и куда надо отправить ребят, разве тут им плохо? В этот момент кто-то громко забарабанил в дверь. Девушка вздрогнула и выронила листок на пол, тихонько выругавшись. Когда же она наконец-то перестанет шарахаться от каждого стука, ну ей-Богу, как лист осины на ветру. Улыбнувшись пришедшему в голову сравнению, Юля вышла и плотно закрыла вход под лестницу. Неожиданно возле дома затрещали кусты и в оконном проеме мелькнуло лицо бабки Авдотьи. Она изо всех сил забарабанила по стеклу.

— Вот ведьма, и чего ей от меня только надо, — со злостью пробормотала Юля. Тихонько прошмыгнув к выходу, она влезла в туфли и, резко отворив дверь, крикнула с крыльца:

— Здравствуйте, Авдотья Михайловна! Что-то случилось? — Девушка изобразила приветливую улыбку на лице.

Старуха вздрогнула, но быстро взяла себя в руки.

— Ты по какому праву Максимку против меня настраиваешь? — глаза Авдотьи сверкнули злобой. — Не успела тут появиться, уже порядки свои наводишь?

— С чего вы взяли, что я Максима против вас настраиваю? — удивилась Юля. — Я просто с мальчиком разговаривала, он мой будущий ученик.

— Знаем мы таких учителей, гнать вас надо отсюдова в шею. Ты смотри, девка, не заигрывайся. Коли станешь моего внука уму-разуму учить, долго тут не протянешь.

— Кто дал вам право мне угрожать? — спросила Юля, но голос у нее предательски дрожал, она всеми фибрами души чувствовала, что бабка не шутит.

— Я тебе не угрожаю. Только странная ты девка, молодежь разбегается вон из деревни, а ты прискакала. Гляди, любопытство до добра не доводит. И к Максимке с расспросами своими не лезь, ему так несладко приходится. — Она пошамкала губами и тыкнув в сторону девушки указательным пальцем, сердито бросила. — В город тебе надо уезжать, не место тебе тут.

И развернувшись, быстро засеменила к калитке.

Проводив старуху взглядом, Юля вернулась в дом, у нее дрожали колени и к горлу, как и в прошлый раз, подступала тошнота. Уж не бабка ли явилась тогда причиной недомогания. Ей хотелось поскорее уйти, чтобы увеличить расстояние между собой и недружелюбной Авдотьей. Засунув письмо в карман, Юля торопливо вышла и направилась к озеру, и действительно, чем дальше уходила от дома, тем спокойнее становилось у нее на душе.

Свернув под сосны, Юля пошла неспеша, наблюдая, как эти громады скребут макушками по голубому небосводу. Полной грудью вдыхала свежий хвойный аромат и прислушивалась к плеску воды и веселому хохоту, доносившимся с берега. Естественно, мальчишки больше всех радовались возвращению летнего тепла.

Наконец между стволами заискрилась водная гладь, солнечные блики отражались и скакали по ветвям задорными зайчиками. Вот деревья расступились, и Юля ахнула от восторга. В реальности лесное озеро выглядело еще прекраснее, чем на присланных Григорием фотографиях. Круглое, словно тарелка, заросшее по берегам пучками камыша и осоки, с торчащими тут и там и похожими на эскимо шапочками рогоза, и в воде, словно в зеркале, отражались кроны деревьев, некоторые совершенно зеленые, а некоторые уже раскрашенные в яркие осенние оттенки желтого, красного и оранжевого.

Мальчишки нестройным хором поздоровались, и Юля помахала им в ответ, а сама свернула к беседке, заросшей по самую крышу ползучей брионией. Алексей и Иван сидели за столом и негромко разговаривали, перед ними возвышался здоровенный термос и несколько чашек.

— Добрый день, — поздоровалась Юля, смущенно улыбаясь.

— Добрый, — ответил Алексей. — Наконец-то познакомлю тебя с Иваном.

— Очень рад, что в нашем полку прибыло, — с улыбкой ответил он, встал и галантно кивнул головой.

Темноволосый мужчина с коротким ежиком практически черных волос, улыбался широко и открыто. Идеально прямой нос и тонкие губы придавали лицу волевое выражение, но в изумрудно-зеленый глазах плясали веселые чертики. И ни единой морщинки не виднелось на гладковыбритом лице, хотя как уже знала Юля, с Алексеем они были ровесниками. Видимо у Ивана жизнь складывалась несколько иначе, либо относился он ко всему чуточку проще. Алексей даже сейчас выглядел уставшим и встревоженным, будто лежащий на его плечах груз приходилось постоянно таскать с собой и не на кого было переложить хотя бы малую его толику.

— Кофе? — спросил Алексей, указывая на термос. — Сегодня моя очередь угощать.

— С удовольствием, а то после беседы с Авдотьей Михайловной до сих пор все поджилки трясутся, — улыбнулась Юля.

— Чего она хотела с утра пораньше в воскресенье? — удивленно спросил Алексей, откручивая крышку термоса.

Воздух вмиг наполнился пряным кофейным ароматом.

— Просила не настраивать против нее Максима, а иначе грозила, что мне будет плохо.

— Странно, никогда она себя так не вела, — Иван задумчиво потер подбородок. — Надо бы с ней, Леша, поговорить. А то может прав Григорий, может действительно Афанасьич тут воду мутит.