— Но вы же так молоды, неопытны. Хватит ли вам знаний и компетентности, чтобы учить таких ребят, — она сделала ударение на слове «таких».

— А что с ребятами не так? — совершенно искренне спросила Юля.

— Ну как же, они же мальчики с характером, росли на улице. Выживать они, бесспорно, научились. Ну здесь мы сумели привить какое-то количество хороших манер и некоторые способы приемлемого поведения, но характер-то у них не сахар, баловаться и устраивать розыгрыши они могут похлеще, чем городские ребята.

— Я думаю, при желании можно ко всем найти подход.

— Ну с подходом-то у тебя все в порядке, — уперев руки в бока вставила Анна. — Мужика-то вон на раз-два охмурила, только за тобой и бегает, боится, как бы эта лесная тварь тебя не погрызла. А как по мне — коли и сожрет, в мире много не убудет. Не стыдно?

— Не понимаю, о чем вы, — Юля растерянно хлопала глазами.

— Нет, вы посмотрите, — Анна картинно всплеснула руками, — она еще и дурочкой прикидывается!

В этот миг за деревьями послышался смех и веселые крики ребят — они возвращались домой. Воспользовавшись моментом, пока обе женщины повернулись в сторону голосов, Юля торопливо ушла. Буквально на полдороге ее догнал Максим.

— Юлия Анатольевна, я вам малинки набрал! Возьмите, вы, небось, в городе такой и не пробовали. — Он с довольным видом протягивал девушке кулек, липкий от сладкого сока.

— Спасибо, Максим. Я лесной малины вообще никогда не пробовала, только садовую. — Она поднесла к носу кулек. — Ммм, какой аромат, прямо летом пахнет.

— Ага, — кивнул Максим. — А вы случайно не знаете, чего это Афанасьич к дяде Леше заявился? Мы когда мимо проходили, они ругались. Вернее, Афанасьич кричал, что недолго нам тут жить спокойно осталось, что узнают про нас и всех посадят в тюрьму. И учителей, и всех, кто помогает, и уж тем более дядю Ваню с дядей Лешей.

— Ты так говоришь, как будто про деревню никому не известно. Но ведь тут до города всего полсотни километров.

— Ну что-то может и известно, но немного, потому что деревня… — Тут Максим остановился. — Эх, бабка меня караулит, щас опять воспитывать будет с кем мне надо разговаривать, а с кем нет. Пойду я к ребятам, ага?

И не дождавшись Юлиного ответа, вмиг развернулся и убежал, только босые пятки затопали по просохшей дороге.

У калитки своего дома стояла бабка Авдотья и внимательно наблюдала за возвращением девушки. Та, опустив глаза и не желая встречаться со старухой взглядом, торопливо прошмыгнула мимо, но даже затылком почувствовала, что та не сводит с нее глаз. У крыльца Юля обернулась и лишь успела заметить снизку ярких голубых бус в руках у Авдотьи, и то, как она принялась шевелить губами, будто приговаривая что-то.

У девушки внезапно перехватило дыхание, сердце сбивчиво затрепыхалось, словно желая выскочить из груди, перед взором все затуманилось и поплыло. От накатившей слабости ноги стали ватными, а руки дрожали и не слушались. Кое-как впихнув ключ в замочную скважину, Юля буквально ввалилась в дом. Захлопнув дверь, она прижалась к ней спиной и тихонько сползла на пол. Сердце колотилось как сумасшедшее, эхом отдаваясь в висках, голову словно стянуло металлическим обручем, а к горлу подкатил комок тошноты. Проваливаясь в темноту, она все смотрела на дверь, надо бы повернуть замок, ведь сюда сможет кто-нибудь войти…

Она моргнула раз, другой. Кто-то упорно тряс ее за руку, но так не хотелось шевелиться, не было ни сил, ни желания.

— Юлия Анатольевна, миленькая, ну хоть скажите что-нибудь…

— Максимка… — одними губами прошептала Юля, — все… хорошо…

Она попыталась улыбнуться и снова провалилась в темноту.

Кудахтала курица, орала словно сумасшедшая, ей вторили насекомые, издавая жужжаще-стрекочущие пронзительные трели. Встать бы и закрыть окно, захлопнуть, чтобы ни единый звук не проникал в комнату, ей просто необходим покой. Каждый скрип, каждый шорох, каждый стук отдавались в голове лязгом и грохотом.

Юля застонала и огляделась, пытаясь прорваться сквозь тупую боль в висках и сообразить, где находится. Сосредоточив взгляд на окружающих предметах, она узнала спальню. Но как она сюда попала, и что, вообще, произошло?

Яркой вспышкой перед внутренним взором пронеслась картина — Максим со свертком малины, синие бусы в морщинистых руках, пришептывающая бабка Авдотья. Юля вздрогнула от неожиданных видений, это отдалось новым приступом головной боли и дурноты. Внизу на кухне звякнула тарелка.

— Кто это? — испуганно прошептала Юля, крепко вцепившись в край одеяла.

Превозмогая чудовищную слабость и головную боль, она тихонько села. Предметы в комнате мгновенно поплыли и потеряли четкие очертания. Но следовало обязательно узнать, кто находится в доме, какое-то предчувствие беды тревожило и не давало ей покоя. С этой мыслью Юля потихоньку сползла с кровати, и осторожно, по стеночке, стала пробираться к выходу на непослушных ногах. Вцепившись в перила двумя руками, она принялась шаг за шагом спускаться, в комнате внизу царил полумрак и лишь ярким прямоугольником выделялся проем кухонной двери.