Отложив в сторону книжку, девушка снова заглянула в папку. В самом углу лежал небольшой голубой камешек, плоский, абсолютно гладкий и довольно тяжелый для своих размеров. От него исходил едва заметный аромат хвои и чего-то незнакомого, чуть сладковатого, словно она держала в руках застывший кусочек смолы. Скорее всего, это тот самый камешек, с которым прыгнул Максим. Но почему Иван Михайлович не отдал его мальчику, надеялся с его помощью пройти через переход?

Юля разложила на столе находки, отхлебнула кофе и теперь разглядывала их, размышляя: что же делать дальше. Хотя, к чему размышления, следовало дождаться темноты и отправиться к камню. Эта мысль пришла настолько внезапно, что девушка не сразу услышала тихий стук по стеклу.

Отставив кружку, она тут же повернула ручку. За окном, сгорбившись, стоял всхлипывающий Максим и крепко зажимал ладошкой ухо. Между пальцев ползла тонкая струйка крови.

— Что случилось? — спросила она испуганно, помогая мальчику влезть в окно.

Он сел на подоконник, позволил девушке стянуть с него резиновые сапоги и при этом не переставал всхлипывать.

— Этот идиот мне чуть ухо не оторвал, — наконец выговорил он, убирая ладошку.

Юля ахнула от возмущения, когда увидела громадное ухо малинового цвета: кожица за ним треснула и именно оттуда сочилась кровь.

— Черт бы его побрал, этого лесничего, — сердито проговорила она, усаживая мальчика на стул и доставая с полки аптечку, собранную для нее Григорием на всякий случай. — Давай остановим кровь и обработаем.

— Эта старая дура нажаловалась, что я вчера убежал в лес. Он сначала ремень снял, но, когда я сказал, что дяде Леше расскажу, схватил за ухо и оттаскал. Еще приговаривал, что никакой дядя Леша мне больше не поможет и лучше будет, если я вообще забуду о нем. А если я не стану помогать, то и вовсе исчезну вслед за ним, — Максим снова всхлипнул.

— Вот гад, — выругалась девушка. — Да что он вообще себе позволяет!

Максим стоически выдержал неприятную процедуру, не издав ни звука. Только когда Юля обрабатывала кожицу вокруг раны йодом, тихонько засипел.

— Это ладно, пройдет, — снова заговорил он. — Только вот что я узнал от Севы. Дядя Леша позавчера пришел очень сердитый, взял ружье и пошел к дядя Славе, физруку нашему. Вот только он к нему не дошел. Это уж утром Сева с дядей Ваней решили, что надо бы по лесу пройтись. В общем, не дошел, зато завел машину и уехал, и даже фары не зажег. Сева выбежал, но в темноте не разобрал: дядя Леша был за рулем или нет.

Юля опустилась на соседний стул — вот тебе и новая загадка.

— Это еще не все, — продолжил Максим, шмыгнув носом. — Утром, ну когда дядя Ваня с остальными ушел в лес, к тете Ане пришел Афанасьич, они чего-то долго обсуждали вдвоем. А потом он письмо мальчишкам отдал, будто бы от отца. Сказал, что оно у него всегда было, только он показывать не хотел, чтобы никто не расстроился. Отец, вроде как, написал, что никакого перехода тут не было с самого начала, он это знал, но решил тут поселиться, пока будет другие камни исследовать. И что Афанасьич это письмо дяде Леше показал, а тот расстроился, потом рассердился и уехал. И сказал, что больше сюда не вернется. Там теперь все мелкие ревут в голос.

— Глупость какая-то, — вырвалось у Юли.

— Конечно глупость. Видел я письмо корявым почерком написанное. Вон у отца какие буковки были, — он махнул подбородком на стопку бумаг на столе, — а там будто курица лапой писала.

— То есть письмо кто-то подделал?

Максим молча кивнул и взял из вазочки печенье.

— Ох, не нравится мне все это, — задумчиво проговорила Юля.

— Афанасьич узнал, что я письмо видел, поэтому еще и разозлился. Я сюда кругом пришел. Если бабка меня видела, то подумала, что снова в лес убежал. Я там дырку в заборе сделал. Возле сарая с правой стороны штакетины расшатал, их можно раздвинуть теперь, прямо за молодой березкой.

— Давай-ка я тебя чаем напою или есть хочешь? — спросила Юля, нажимая кнопку чайника.

— Чая, есть не хочу, — помотал головой Максим и взял второе печенье.

Позавтракав таким образом, он попросил разрешения пойти в комнату под лестницей. Пододвинув стул, Максим вытащил несколько увесистых книг с верхней полки и извлек небольшую коробку с десятком игрушечных машинок.

— Ух ты, какие сокровища, а почему ты их не забрал? — спросила Юля, с детским восхищением рассматривая машину из прозрачного пластика, внутри которой просматривалась каждая деталь механизма.

— Их отец привозил, пока еще уезжал камни искать, тут машинки из разных стран даже. Я их тут всегда держал, а когда отец погиб, то больше не сумел попасть один в дом.

— А с Лешей не мог прийти? — спросила Юля.

— Мог, только ему сначала не до меня было, потому что расстроился из-за смерти отца, а потом я решил, что пусть уж тут лежат, целее будут.

Пока они разглядывали машинки, кто-то настойчиво постучал в дверь. Максим побледнел и испуганно посмотрел на Юлю, потом схватил курточку и сапоги, сгреб машинки и влез в комнату.