Шрифт:
Первой забила тревогу Виктория. Трезво оценив ситуацию, она пыталась урезонить меня, достучаться до Саши, но бессильно опускала руки, раз за разом натыкаясь на ледяную стену отчуждения с его стороны, и огненный смерч с моей.
Подруга пыталась донести до меня, что я играю в опасные игры. Саша не тот человек, с которым можно безнаказанно себя так вести. Но что мне ее слова? Все мимо ушей. И снова скандалы и стычки с ним, вспыхивающие не смотря на то, что мы уже практически не виделись. Стоило нам только оказаться в одной комнате, как проскакивала искра, неизменно приводившая к взрыву пороховой бочки. Если честно, то пару раз мне показалось, что Саша готов прибить меня, развеять по ветру, как надоедливую муху. Не знаю, как, но он все-таки сдерживался, сжимал кулаки и молча, не оборачиваясь, уходил, оставляя меня полыхать от злости.
Между нами теперь пролегала такая пропасть, что великий каньон по сравнению с ней казался убогой колдобиной на грунтовой дороге, оставленной покосившейся от времени, скрипучей телегой. В этот сложный период, для меня существовала только одна мечта. Вернуться домой и забыть, все, произошедшее со мной, как страшный сон.
Сегодняшнее утро не обещало ничего необычного. Просто начало очередного дня, когда я открывала глаза, механически поднималась с постели, шла в душ, потом долго сидела у зеркала, рассматривая свою угрюмую физиономию, причесывая и заплетая в косу длинные волосы. Планов на день не было. Разве что схорониться где-нибудь подальше от посторонних глаз. Занятия? Да, плевать я на них хотела! Не смотря на все увещевания подруги, о том, что жизнь продолжается и нельзя снова замыкаться на своей боли, что надо двигаться вперед, отвлекать себя чем-то от тяжких дум, я целиком и полностью забросила всю учебу.
К Ванклифу мне было неприятно ходить. Я понимала, что он ни в чем не виноват, что у него был прямой приказ хозяина, да и не мог он знать, к каким последствиям приведет та злосчастная лекция, но ничего не могла поделать с ощущением, будто он тоже предал меня.
Верховая езда? Хватит с меня, накаталась уже по самые уши. Если Хромов захочет меня принудить к этим занятиям - пожалуйста, флаг в руки, он же сильный, ему все можно. Сама же я больше не собиралась себя этим терзать.
Занятия по самозащите с Хасаном? Тоже пусть катятся ко всем чертям. Мне еще только не хватает оплеух и трехчасовых забегов по двору. Это моя жизнь и мои решения.
Собравшись, я направилась на кухню, что бы перехватить на ходу что-нибудь съестное, а еще лучше урвать еды и отнести ее в свою комнату, что бы в тишине заедать горе.
Слуги при моем приближении замирали и, подозрительно косясь, старались скрыться. Дело в том, что я, устав от их взглядов исподтишка и перешептываний за спиной, устроила разбор полетов одной из не в меру любопытных горничных, пойманной за подслушиванием нашего очередного скандала с Александром. Бедняга чуть не поседела, когда я выплеснула на нее всю ту желчь, что скопилась внутри меня. Слухи по замку распространялись с молниеносной скоростью, и вскоре каждая собака знала, что Ольга Лаврова озверела и бросается на ни в чем не повинных людей.
На это мне тоже, кстати плевать.
Подходя к малой столовой, я услыхала сердитые голоса. Прислушавшись, поняла, что это Виктория и Александр, и они о чем-то спорят. Повинуясь порыву, подкралась к двери и, приложив к ее поверхности ухо, стала бессовестно подслушивать. А, что такого? Всем можно, а мне нельзя?
– Мне все равно, как ты это сделаешь! Но что бы завтра она была на приеме, и в адекватном состоянии.
– Да, не пойдет она никуда!- сокрушенно воскликнула подруга,- ты же сам видел ее состояние! О каком адеквате может идти речь? Хочешь публичного скандала?
– Мне все равно, в каком она там состоянии. На приеме она будет и точка,- рявкнул Хромов.
– Не смей повышать на меня голос,- звенящим от негодования голосом, осадила его Вика. Молодец она все-таки, я бы вот так никогда не смогла, у меня чуть что визги, крики, слезы, а она всегда с чувством собственного достоинства,- не я сделала из нее злобную ведьму! И не пытайся переложить на меня ответственность за свои поступки! Да и какая тебе разница, будет она на балу или нет? Пусть сидит у себя, если ей этого захочется, нервы у всех целее будут. И у тебя в том числе!
Саша с минуту молчал, наверное, опешив от Викиных слов, а потом ответил спокойно и бесконечно надменно:
– Она придет на прием по одной простой причине. Я должен держать ее на виду, перед своими глазами, потому что не знаю, что может придти ей в голову, и какое, очередное безумие она может сотворить. И если ты не уговоришь ее, то я все сделаю сам. Приволоку в зал, свяжу и поставлю в углу, на всеобщее обозрение.
– Ты этого не сделаешь!
– Хочешь проверить?- в его голосе сквозила неприкрытая насмешка,- давай, только потом не говори, что я не предупреждал. Я, надеюсь, понятно выразился, и смысл моих слов дошел до всех?