— Ознакомьтесь.

Максим внимательно читал содержимое документа и не понимал ровным счетом ничего. Буквы словно расплывались перед глазами, и смысл написанного не усваивался.

— Что это?

— Приказ о вашем увольнении, — сдержанно пояснила Элис и, выдав паузу, добавила: — По статье об утрате доверия. Вот заключение проверяющей комиссии, — протянула еще одну бумагу. — Не хватает только вашей объяснительной… Но вы ее сейчас напишете, не так ли? — выжидательно приподняла бровь.

— Что? Какая утрата? За что? — пораженно воскликнул Максим. Его глаза лихорадочно забегали, а на лбу выступила испарина, которую он сразу же стер рукавом. — Ты совсем, что ль? — вскочил с места, решив разобраться, но тяжелая рука опустилась на его плечо, заставив плюхнуться обратно.

Внешне Алекс был совершенно спокоен, но в груди клокотала тихая ярость. Она, как ртуть, была безопасна для окружающих, пока замурована глубоко внутри, ровно до того момента, как не вырвется наружу. А дальше… превращалась в смертельно опасное оружие.

— Заткнись и смотри, — резким движением, Алекс развернул ноутбук и включил видео.

Максим нервно сглотнул и перевел взгляд на экран. Короткие записи сменяли друг друга, и на каждой главным действующим лицом был он. Камера была установлена таким образом, что при желании можно было разглядеть даже мельчайшие детали. Все его махинации оказались как на ладони, это был мощный компромат против него. Оправдание придумать было сложно, да и как тут оправдаешься… Подставился он знатно, расслабился в последнее время, даже оборзел, надеясь, что никому нет до него дела.

— Это незаконно… — прошептал он, на ходу ища лазейки, чтобы выйти сухим из воды.

— Законно, — спокойно возразил Алекс. Руки чесались от желания набить морду этому ублюдку, очень хотелось выместить на нем всю накопившуюся злость: за сына, за Лизу, за себя в конце концов, но он мужественно сдерживал свои порывы. Оставался холодным и почти безучастным, лишь плотно сжатые губы свидетельствовали о его состоянии.

— Меня подставили! — завопил Макс, предпринимая еще одну попытку если не избежать наказания, то хотя бы смягчить его.

— Исключено.

— Я все верну!

— Обязательно. — Алекс усмехнулся, наблюдая за тем, как истинное лицо Максима вылезает наружу. И это ничтожество Лиза предпочла ему? Сердце предательски сжалось, а руки непроизвольно сложились в кулаки. «Сапог сапогу пара», — мысленно заключил он, а вслух сказал: — Вот сумма материального ущерба, — передал ему необходимые документы. — Будет еще моральный. Подписывай, что ознакомился.

Макс не смел возразить, дрожащей рукой поставил подпись везде, где просили, и перевел затравленный взгляд на Алекса. Все еще надеялся на снисхождение. Так ведь не бывает. Всегда можно договориться.

— Вот заявление. Завтра оно дойдет до правоохранительных органов, и дальше уже срок. Думаю, немалый. — Гилберт безжалостно забил последний гвоздь в крышку его гроба.

В этот момент Максим по-настоящему испугался. Пот градом катился по спине, а он лихорадочно пытался хоть что-то придумать, чтобы выпутаться из передряги, в которую угодил.

— Не надо! Пожалейте! У меня семья! — завопил он и вцепился в руку начальника мертвой хваткой.

— Семья? — Голос Алекса звучал ровно, но стальные нотки не давали ни малейшего шанса на помилование. — Ты хоть знаешь, что это такое?

Горящий взгляд, полный ненависти и презрения, беспрепятственно проникал в душу. Максим задрожал. От былой самоуверенности не осталось и следа, слезы выступили на глазах, но он даже не пытался их скрыть, лишь вытирал нос все тем же рукавом.

— Пошел вон. — Алекс брезгливо поморщился и, выдернув руку, отошел к окну, казалось, совсем потеряв интерес к происходящему. Единственным его желанием было поскорее закончить весь этот цирк. Хотел уничтожить Краснова сегодня да прямо сейчас вызвать наряд полиции в кабинет, но не смог отказать себе в удовольствии помучить его ожиданием. Чтобы каждую минуту Макс вздрагивал от любого шороха и ждал, когда за ним придут. Чтобы боялся, дрожал от страха и пресмыкался. Только представив все это, Алекс злобно усмехнулся. Темная и опасная часть души вырвалась на свободу и ликовала. Что такое сутки по сравнению с десятилетием, что он прождал этого момента? Месть — это блюдо, которое подают холодным. Еще совсем чуть-чуть — и он с наслаждением раздавит Макса, избавив наконец мир от этой сволочи.

— До встречи в суде. — Элис обворожительно улыбнулась и с издевкой добавила: — Максим Олегович.

Макс был в панике. Не знал, что ему делать и куда бежать. Как расхлебать кашу, которую сам же и заварил. Выйдя из кабинета, схватил куртку, выбежал в коридор и достал телефон. Жадно листал список контактов, обдумывая, кому позвонить, кто может помочь ему в деле с Алексом. Остановившись на короткой записи «ГриБ», нажал на вызов.

— Бакунин, слушаю.

— Григорий Борисович, мне срочно нужна ваша помощь, — заикаясь, промямлил Макс. От страха язык плохо слушался, а слова и вовсе не хотели складываться в предложения.