Прижимаю дочь к себе, пока она не начинает попискивать от неудобства, и снова вытираю набегающие на глаза слезы облегчения. Теперь уж точно можно себе позволить поддаться эмоциям и хоть чуть-чуть побыть слабой и уязвимой. И плакать уже можно, и не держать, рвущиеся на волю, чувства под контролем.

Тихо всхлипываю и снова стискиваю Есю в объятьях, еще пока не совсем веря своему счастью. Мне сам Бог послал Мари и Мади. Что бы я делала без них?

— Это очень хорошо, Мади, что вы остались тут, — хрипло говорю, вспоминая, что случилось с несчастными беженцами.

Амадеус внимательно смотрит на меня, но проницательно воздерживается от вопросов. Подозреваю, что они будут озвучены, как только дочка отправится спать. А пока, дабы не пугать и расстраивать малышку, можно обсудить другие темы.

Биггсы довольно ответственно отнеслись к своей безопасности. Входную дверь не просто закрыли, а еще и забаррикадировали большим дубовым шкафом для верхней одежды, стоявшим доселе тут же в прихожей. И как только умудрились двое стариков его сдвинуть с места, осталось для меня загадкой. Таким же образом поступили и со второй дверью, ведущей во внутренний двор. Окна во всем доме, благо он у Мари и Мади сравнительно небольшой, крепко накрепко заколотили досками, расчленив стулья и сорвав полки в кладовой.

— Уже два дня бездушных на улицах не видать, но мы все равно остерегались выйти, — вздохнув, добавляет Мари. Ее голос слегка дрожит от волнения, и я ей ободряюще улыбаюсь.

Трудно представить, что пережили эти трое, за несколько дней добровольного заточения в наглухо закрытом доме, и со снующими снаружи ходячими мертвецами. И если дочь, со всей своей детской непосредственностью и горячностью ни капли не сомневалась, что мама вернется и все будет хорошо, то бедные старички, верно, вообще не представляли что делать и как им спастись.

— А кто-нибудь из соседей мог остаться так же, как и вы? — нахмурившись, спрашивает Дориан.

— Этого мне не ведомо, - вздыхает аптекарь.
– Даже если кто-то и выжил, все боятся и носа высунуть.

Оно и понятно, кому хочется поплатиться собственной жизнью за неуемное любопытство.

— Одну группу, — нарушает молчание Габриэль. — Я провел лесами в Итсвич, а там они уже порталами добирались кому куда нужно. Группа была небольшая, около двадцати человек.

— И как же ты их нашел?
– складывает руки на груди Колчестер, меряя Волдо скептическим взглядом.

— Да я и не искал их особо, - пожимает плечами тот.
– Они сами меня нашли. Некто по имени Патрик О’Тулл. Он не очень-то жалует провластные организации…

Ну, хоть Фред со своими родителями в безопасности. А, зная Патрика и его умение убеждать, уверенна, что он и других наших близких знакомых переманил на свою сторону, по крайней мере, Карлу и Джуди точно.

Дориан снова хмурится и переводит разговор на более безопасную тему.

— Мы сейчас с сэром Волдо отправимся к порталу, пока светло, и попробуем его зарядить. Но, боюсь, что одну ночь нам еще придется провести тут. Вряд ли мы управимся до темноты, а все же ночью бездушные более активны, чем днем, - говорит он Амадеусу, а затем переводит взгляд на Сеню.
– И на этот раз, малышка, крепко держи своего котенка, потому что за ним мы уж точно возвращаться не будем.

– На тот раз химера не сбежит, - мрачно отвечает дочь, которой явно пришлось не по вкусу, что посмели усомниться в ней и ее питомце.
– Он очень умный.

Внимательный взгляд Дориана буквально впивается в мою дочь, и я инстинктивно закрываю ее собой. И так уже хватает откровений между нами. Тем более, что к разговору весьма заинтересованно прислушивается Волдо, хоть и делает вид, что увлечен наблюдением за улицей сквозь щель между досками законопаченного окна. А этот Волдо та еще темная лошадка и доверять ему естественно я не собираюсь, несмотря на его героический поступок.

Герцог, правильно истолковав мои телодвижения, отводит глаза и, хлопнув Габриэля по плечу, выходит из комнаты. Тот отвлекается от созерцания улицы и тоже спешит в прихожую. На все про все у мужчин остается полдня, и мы очень надеемся, что их хватит для возобновления работы портала.

Когда за ними закрывается дверь и шкаф снова устанавливается на место, я облегченно вздыхаю, ибо доселе даже не подозревала, как была напряжена в присутствии Волдо. Остаток дня я ни на миг не отпускаю Есению от себя, словно боюсь, что стоит мне только выпустить ее из виду, как случится что-то непоправимое, что-то страшное. Даже, когда помогаю Мари готовить ужин, Сеня находится с нами на кухне и играет с Химерой, уча его давать лапу в обмен на лакомство. Расстаюсь с дочерью, когда уже приходит время укладываться спать. Ночуют они, оказывается, в подвале, где установлены несколько походных коек, пара стульев, стол и напольные светильники с портативными магзарядами, напоминающими наши батарейки.

— Так спокойнее, — отвечает Мари на мой вопросительный взгляд, и я понимаю, что она права. В подвале отсутствуют окна как таковые, а вход запирается на массивную дубовую дверь. И хоть данная предосторожность в заколоченном доме кажется бессмысленной, но я понимаю, что поступила бы точно так же. А ведь на смену бездушным еще не пришли мародеры, которые, как правило, не заставляют себя долго ждать и являются, как только угроза попасть в лапы зомби становится не настолько острой.

Старички и дочка засыпают быстро, утомленные дневными волнениями и эмоциями. Первой сдается и начинает сладко посапывать Есения. Мари и Мади чуть позже, сразу же после моего рассказа о том, что случилось с беженцами и подробного пересказа, как мы добирались сюда. В присутствии дочери я сглаживала острые углы и не описывала самые пугающие моменты. Само собой, что о нивлах Дориана и Габриэля не упоминаю даже и словечком. Все же обещала хранить тайну.