– Как у зомби?
– предполагаю я, заменяя иномирный термин более привычным для себя.

– Кто такие зомби?
– интересуется Дориан.

– Ходячие мертвецы, - снова делаю ему небольшой экскурс в наш мир.
– Которые жаждут съесть мозг человека.

– Можно и так сказать, - принимает мою аналогию мужчина.
– Только бездушным мозг незачем, они просто убивают. Причины мы до сих пор не выяснили, сколько не старались.

Да… У каждого мира свои проблемы. У нас экология, перенаселение, мусор… У них жуткие твари, лисма, зомби…

– Это на самом деле очень страшно, - вздыхаю я, передернув плечами от неприятных мурашек, пробежавших по коже. И хотя этих самых бездушных я не видела ни разу, слава Богу, но представить себе кого-то похожего на героев «Обители зла» не составило труда.
– У нас такое считается сказкой. Да и вообще магии нет.

– То, что ты видишь сейчас лишь слабые крупицы того, что было раньше, - внимательно смотрит на меня его светлость.
– По какой-то причине магия у каждого нового поколения становится все слабее и слабее. А если ты заметила, то лекарственная вообще практически исчезла, приходиться полагаться исключительно на науку.

– А с чем это связано?
– любопытничаю я.

– Доподлинно никто не знает, исследования проводятся, есть масса теорий… - пожимает плечами Дориан.
– Но магии стало меньше после войны.

— Дориан… — внезапно приходит в голову вопрос, на который если кто и знает ответ, то только он. — А зачем вы охотитесь на пришельцев? Неужели я настолько опасна? Чем может вам навредить обычная женщина? И, тем более, ребенок…

Дориан задумывается, подбирая слова. Но раз уж пошла такая петрушка, своего упускать я не намеренна…

— Конкретно одна ты и Сеня ничем не угрожаете, — наконец начинает говорить он. — Но есть теория, что через разрывы утекает магия, о чем я сейчас тебе и рассказывал. Наше магическое поле истончается. Чем больше брешей в оболочке мира, тем меньше магии. А вы, пришельцы, каким-то образом умеете эту магию еще и поглощать. И если человек без способностей, делает это крайне мало, аккуратно и почти не заметно для нас, то потенциальный волшебник подобен бездонному колодцу, опустошающему все вокруг.

Что-то у меня в голове не сходится, мешает поверить этой информации. Как будто деталь пазла, которая с виду вроде бы и такая, как нужно, а сколько не пихай в ячейку — не помещается и все тут.

Думая над этими фактами постепенно принимаюсь клевать носом, заваливаясь то на один бок, то на другой. Еще и ноги ныть начинают. Вернее они ныли и так, но только сейчас я обращаю на это внимание, поскольку раньше было не до них. Что делается в месте, где содрана кожа, я вообще стараюсь не думать. Была у меня мысль сутра перевязать широкой полоской ткани поврежденное бедро, но ночные события вообще к этому не располагали.

Дрема все сильнее и сильнее охватывает меня и ей уже не мешает ни дискомфорт в мышцах, ни болезненные подпрыгивания на твердом седле, ни саднящая стертая поверхность внутренней стороны бедер.

Широко зеваю, потом еще раз, и еще, а затем, словно проваливаюсь в какой-то сюрреалистический кошмар, в котором мой бывший муж играет главную роль предводителя зомби, и вся его армия ищет меня и Сеню. Я хоть и понимаю, что сплю, но вырваться из этого сна не могу, все глубже и глубже погрязая в него, как в топкое вонючее болото.

Просыпаюсь от резко остановившегося движения, и с трудом разлепляю уставшие веки. В глаза как будто кто-то песка насыпал. Тру их ладонями, пытаясь прийти в себя и проморгаться, и понимаю, что что-то не то.

Что-то не То, крепко обхватив меня за талию и удобно устроив на своих коленях, даже и не думает позволять мне отстранится, а только еще крепче прижимает при каждой моей попытке отвоевать личное пространство. Я чувствую даже сквозь одежду жар его тела и свою ответную, такую привычную для нас, женщин, реакцию на близость мужчины. Пытаюсь смущенно отодвинуться, но добиваюсь лишь того, что меня вновь водворяют на место, а откуда-то сверху слышится приглушенный сквозь стиснутые зубы шепот.

— Эми, ради Бога, хватит ерзать!

Резко вскидываю голову, ударяясь макушкой об подбородок Дориана, и слышу, как клацают герцогские зубы. «Хоть бы целые остались!» - задумчиво тру ушиб.

— Эми, ты добить меня решила? Чтобы не мучался?!

Смущенно вспыхиваю.

— Извини. Я не хотела.

— Даже боюсь представить, что бы было, если бы хотела… - хрипло отвечает он.

Лошадки, та, на которой мы сидим вдвоем, и моя, следующая за ней на поводу, сворачивают в чащу леса, раскинувшегося вдоль дороги и, углубившись на достаточное расстояние, чтобы нас не было заметно с дороги, останавливаются.