Оракул задумался.

— Когда человек годами плетет свои паучьи интриги, презрев все человеческие ценности, тогда королевство — самая ценная награда в конце усеянного трупами пути. Вигинас всегда был уверен в том, что стал бы лучшим правителем. Его ум, его непревзойденное умение вести переговоры. в свое время. очень пригодились.

В молодости Крайстут слыл горячим и не во всем дальновидным политиком. Он был не плохим воином, но не самым разумным королем. Однако для того, чтобы сглаживать недостатки правителя и нужен советник. Только вот Вигинас понимал это по-своему.

На этот раз оракул замолчал и, судя по длительности молчания. историю свою он завершил.

— Что ж, спасибо! — решила я не медлить, поэтому встала со своего места, собираясь отправиться в глубины дворца, где мне вероятнее всего придется сражаться с врагом, если хватит сил. — Теперь, когда мы все узнали, можно нам… — я посмотрела на опять чрезмерно задумчивую подругу, и решила — может здесь ей переждать будет безопаснее.

— Мне, — поправилась я в своих планах. — Пора к основному месту событий.

— Не спеши! — одернул мои героические порывы Ауро Сарф. — Рассвет только-только зарождается на горизонте. Пришло время прощаться.

22.4

Он тяжело встал из мягкого кресла и подошел к окну. На фоне восходящего солнца, оракул смотрелся весьма торжественно. Даже Людя оживилась, стала следить за действиями Сарфа.

— Долгие годы я служил королевскому роду, приковав себя сознательно к этому месту, — признался оракул. — Слишком долго. Но мое время истекло, пора передать свое наследие потомкам.

— И чего это он удумал? — шепнула Людя мне в ухо.

— Без понятия, — честно дала ей ответ.

Тем временем Ауро Сарф открыл окно и выглянул наружу.

— Как прекрасно утро после утомительного ожидания окончания ночи, — мечтательно молвил он.

— Дык самая длинная ночь закончилась, вроде? — я даже растерялась, уж больно оракул странным выглядел.

— Моя ночь длилась очень долго, Гинтаре! Но теперь ей наступил конец.

От того, что стало происходить дальше у нас с Людей рты открылись. Так и стояли, как два столба — не то, что пошевелиться, дышать боялись, чтоб не разлетелось все в разные стороны. Ауро Сарф стоял спиной к окну и, на фоне только зарождающегося рассвета, стал попросту… таять, рассыпаясь на десятки мерцающих осколков или лепестков — сложно было рассмотреть.

И так перед нами творилось дивное диво.

— Передай Майло, что я виноват перед ним! — на бледнеющем прозрачном лице оракула заиграла улыбка. — Он так переживал за королевство и часто задавал вопрос, но… в своем стремлении уберечь племянника и его трон, не замечал самого главного — мой друг был глубоко несчастен.

Ауро стал практически невидим, а в окне прямо в воздухе парили лепестки, мерцающие в золотом блеске восхода.

— Его сердце тосковало, а искра в аметистовом камне постепенно угасала. Ведь именно часть души Майло мерцает у тебя на груди, как и часть души Витгерда в рубине, что находится у Людвики. Но… в самом главном я все- таки солгал Вардасу — мне так и не пришел ответ, как спасти королевство, он справился сам, окруженный друзьями. Увы, я не всесилен. Однако, самое главное сделать я все же сумел — теперь Майло будет счастливым. Его сердце в твоих руках!

— А в твоих руках, — видимо теперь он обращался к Люде, понять уже было сложно. — Сердце всего королевства!

После этих слов оракула просто не стало. Вихрь лепестков-осколков взвился через окно в самое небо. А мы с Людвикой так и стояли с открытыми ртами, пока вихрь окончательно не растаял в воздухе.

— Что… это… было? — первой подала голос подруга.

— Без… понятия! — только и сумела ответить ей.

— Очень красиво ушел…

— Ага, — с ней нельзя было не согласиться. — Только нам пора.

Людя только и кивнула в знак согласия, но с места мы так и не сдвинулись. Нам предстояло выйти в мир нерешенных проблем, враги в котором и не думали, куда-нибудь исчезать сами по себе.

— Людя? — я пришла в себя первой. — А как ты нашла Витгерда?

— А… это… — она немного смутилась. — Он застрял между явью и навью.

— Как? — пока нас окончательно не выбросило в эту самую явь, я не могла не утолить свое любопытство.

— Как-как? Во снах! — подруга почесала висок. — Но не в моих! Его искать надо было, а рубин долго не отзывался. И только в ту ночь, когда ты у Вардаса ночевала, — тут она хитро посмотрела на меня, очухалась, значит.

— Камень на груди стал нагреваться, и я услышала зов Витгерда. Пришлось искать, у кого именно он в том городке во сне появился.

— Ого! Как интересно! — я уж было приготовилась послушать про сны с, застрявшим в них, королем, но потом вспомнила, что у нас остались незавершенные дела, и Майло я еще не нашла. — Ладно, про сны как- нибудь потом поговорим. Нет времени на байки.

— Вот именно — нет, — вторила моим словам подруга. — А у кого-то оно еще осталось.

Вдвоем мы направились к выходу из покоев оракула. Куда именно следовать дальше нам было не ведомо, но где-то на краешке сознания плескалась мысль, что на этот вопрос уже давно известен ответ.