— Что? — спросил Терри, немного забывший об их разговоре и, похоже, уже погруженный в свои мысли.

— Фамилию.

— Ммм… Какую же?

— Лайне.

— Лайне? Погоди, что-то знакомое… Кажется, что-то из книги про ведьм?

— Да, так звали человека, выгравировавшего на обложке той самой книги свое имя. — Валто Лайне.

— Странный выбор, — скептически покачал головой Терри. — Ты не похожа на лапирийку. Скорее, больше на южанку.

— Неважно, — заметила Гведолин. — Кому какая разница? Я выбрала. Мне нравится это.

Терри, еще раз с сомнением заглянул ей в глаза. Но спорить не решился.

***

— Госпожа Лайне! Госпожа Лайне!

Низкорослый мужчина с желтой кожей, смоляными волосами и узким разрезом глаз — типичный выходец Сагарии, поспешно вылетевший из-за угла, буквально бросился под копыта лошади госпожи.

Кален, от удивления забывший остановить Мелису, поравнялся с хозяйкой и увидел как та, скорчив хмурую гримасу, натянула поводья, чтобы злющий рыжий Хвощ не покалечил ненароком незадачливого глупца.

— Игши! Совсем из ума выжил? — хрипло крикнула госпожа. — Неужели Мана настолько тебя заела, что ты решил самоубиться столь примитивным способом?

У входа на ярмарку, перед которым произошла эта сцена, уже начала собираться толпа.

— Госпожа Лайне! — не обращая внимания на едкие слова хозяйки, продолжал лепетать сагарец, — прошу, пойдемте со мной! Мой сын, малыш Каши-ма, заболел, ему плохо третий день, госпожа, умоляю вас!

Поджав губы, хозяйка бросила быстрый взгляд на Калена, чуть наклонилась вперед — в воздухе свернули черные юбки — и с грацией дикой лимнской кошки спрыгнула на землю.

— Разумеется, Игши. Сейчас, только лошадь привяжу. И кстати, я не одна.

Она кивнула Кадену, который тоже поторопился спешиться. Как обычно, эта

процедура далась ему с трудом и потерями: пара пуговиц, печально зазвенев на мостовой, укатились прочь.

Они привязали лошадей к толстой балке коновязи, располагавшейся рядом с деревянными воротами. Верхом, а тем более в повозках внутрь не пускали — какие могут быть лошади, ишаки или экипажи в такой толпе?

Кален, тащивший пока еще легкие сумки для покупок, едва поспевал за госпожой и сагарцем, отчаянно боясь потерять их в суматохе столичной ярмарки, представлявшей собой огромный муравейник, кишащий пьяным весельем, зазывными криками торговцев и деловитостью разномастной толпы.

И едва не потерял, когда сагарец, а за ним и хозяйка, нырнули в небольшой шатер, занавешенный цветастым пологом. «Лучшие травы и сборы со всего мира» — успел прочитать Кален надпись на табличке, немного криво повешенной у входа в шатер.

Когда он вошел, в нос ему ударило такое количество запахов, что закружилась голова и отчего-то пересохло в горле. Он даже не смог определить, хорошо здесь пахло или не очень, такой дурман стоял вокруг.

— Не поверишь, Игши, — произнесла госпожа спокойным голосом, словно не она только что пробежала пол ярмарки, лавируя между придирчивыми покупателями, бойкими торговцами и нерасторопными зеваками, — мы приехали на ярмарку специально, чтобы посетить твою лавку. Ну, что теперь скажешь про знаки, а?

Сагарец пожал плечами, переводя дух.

— А это, кстати, мой… хм… помощник — Кален. И ему, похоже, как обычно дурно, так что дай ему стул, Игши, и побыстрей.

Распоряжалась она, словно у себя в усадьбе.

Игши живо стряхнул с табурета связку трав и придвинул к Калену.

— Ну, — с прискорбным видом воззарилась на него хозяйка, чем ты порадуешь меня на этот раз, Кален? Что случилось?

— Я… как бы… не знаю, госпожа, — ответил он, медленно опустившись на табурет. — Дышать тяжело… здесь… запахи.

— Конечно, здесь запахи, дурень, мы в лавке травника! Сиди пока. А вот что мы делаем в этой лавке, взять в толк не могу, — добавила она, пронзительно глядя уже на сагарца. — Где твой сын?

— Он тут, госпожа, — уныло произнес Игши, пройдя немного вглубь шатра и откинув еще один полог. Там и впрямь обнаружился мальчик лет четырех, бледный, лежащий на кудлатой бараньей шкуре.

— Ты притащил больного ребенка на ярмарку? Да ты, верно, совсем спятил!

— Ничего не смог поделать, госпожа. Мана медом на другом конце ярмарки торгует, с ней уже двое младших, так что Каши-ма с собой пришлось взять, — раболепно произнес сагарец. — Да ему с утра лучше было, а сейчас опять — рвет, на горшок бегает часто и лихорадка у него. Я давал ему мяту с ромашкой, поил яблочным уксусом, но эти средства не помогают!

Калена прошиб холодный пот, когда он подумал, что и его тоже сейчас вырвет. Как неудобно будет перед госпожой! И уже в который раз…

Но хозяйка замечала все. Окинув Калена цепким взглядом, покачала головой.

— Я сейчас осмотрю твоего сына, Игши, а ты, будь добр, завари кружку крепкого чая с тремя, нет, лучше, четырьмя ложками сахара.

Пока госпожа черной тенью хлопотала над мальчиком, сагарец и впрямь достал откуда-то кружку, всыпал туда пару ложек из одной жестяной банки, несколько — из другой, снял толстую подушку с пузатого чайника, влил содержимое в кружку. Кален подивился, неужели чайник горячий?